— Но почему? Похоже, это дело без политической подоплеки, — озадаченно сказал Королев, пытаясь понять, почему НКВД интересуется этим убийством, пусть даже и кроваво-жестоким. Тут он сообразил, что девушка предположительно была иностранкой, и ответ сам собой слетел с его губ. — Хотя нет, это дело может носить и политический характер. Убитая девушка… Ее зубы пломбировались явно не здесь, да и одежда…
Королев запнулся. Он не хотел критиковать советскую одежду в присутствии полковника НКВД. Одежда девушки была из более качественного материала, которого в Советском Союзе не выпускали. Грегорин наклонился вперед, и довольная улыбка мгновенно исчезла с его лица.
— Так что там с девушкой? Вам удалось установить ее личность?
— Пока нет, товарищ полковник, но мы думаем, что она, скорее всего, иностранка.
Грегорин кивнул головой и жестом велел Королеву продолжать. Он выслушал подробности расследования, не прерывая капитана.
— Это все? Или есть еще что-нибудь? — спросил Грегорин, когда Королев окончил свой рассказ.
— Пока это все.
— Очень интересно. Похоже, наверху не ошиблись.
— Значит, у этого преступления были политические мотивы?
— Да, уверен.
— Но в таком случае дело передадут органам государственной безопасности.
Грегорин затянулся, и огонек, вспыхнувший на кончике папиросы, на мгновение осветил его задумчивое лицо.
— У этого убийства явно политическая окраска. Но все же это убийство.
— Я не понимаю.
— Это неважно. Просто расследуйте это преступление как обычное убийство. Это все, что от вас требуется. А понимать позвольте нам.
— Но какой может быть политический мотив в данном случае, товарищ полковник? Вы можете просто сказать мне? — с некоторой обидой в голосе произнес Королев и вопросительно посмотрел на Грегорина.
Лицо полковника оставалось строгим и напряженным. Но вот Грегорин улыбнулся и расслабился. Он взглянул через окно на редеющую толпу.
— То, что я скажу вам, — это тайна. Вам понятно?
— Да, конечно, — сказал Королев, пытаясь понять, во что ввязывается.
— Вот и отлично. Вы знаете, что наше государство постоянно изыскивает денежные средства на выполнение очередной пятилетки. Уверен, что вы, как и большинство других рабочих, пожертвовали часть своей зарплаты на приобретение облигаций займа, чтобы помочь стране справиться с выполнением этой задачи. Все граждане сегодня затянули пояса потуже ради общей высшей цели. И мы очень близки к ее достижению.
Королев подумал, что по тучной фигуре полковника не скажешь, будто он тоже потуже затянул ремень на своем кожаном пиджаке.
— Это вопрос борьбы за выживание, — сказал он.
— Правильно. И если мы хотим противостоять врагам социализма, нам понадобятся средства на приобретение технологий и оружия. Мы должны быть в полной мере готовы защитить все, чего добились с семнадцатого года. Брать займы за рубежом сложно. Разве станут капиталисты ссужать деньги тем, кто хочет покончить с ними? Конечно, нет. Поэтому мы вынуждены зарабатывать валюту. Мы голодаем, чтобы иметь возможность продавать пшеницу за рубеж. Конечно, это вынужденная и временная мера, но результативная. Теперь, как сказал товарищ Сталин, ситуация меняется к лучшему. Мы переживаем поворотный момент.
— Да, я хорошо помню эти его слова, — сказал Королев.
— Еще один способ получения денег — продажа конфискованного имущества, например произведений искусства, драгоценностей, раритетных книг и антиквариата. Эти сделки курируются Народным комиссариатом внутренних дел. Однако в последнее время обнаружилась утечка за границу без нашего ведома. Кое-какие предметы, которые должны находиться в Москве, стали всплывать то в Европе, то в Америке. Нам известны некоторые люди, связанные с этими махинациями, и ваша жертва, скорее всего, тоже имела отношение к их заговору. Во всяком случае, судя по ее описанию, думаю, что я прав.
Королев какое-то время размышлял.
— Но это значит… — Он осекся на полуслове.
Грегорин спокойно выдохнул очередное кольцо дыма.
— Конечно, мы ведем расследование. В хорошем стаде всегда найдется паршивая овца — даже в службе госбезопасности. Мы провели кое-какие задержания. Но сейчас мы столкнулись с убийством — и это уже становится интересным. Все это попахивает отчаянием и безысходностью.
— Вы знаете, кто она?
— Одна из двух наших подозреваемых. Я смогу сказать вам точнее завтра утром. Захватите с собой фотографии с места преступления, если они есть, это поможет.