— Как ты себя чувствуешь, Алексей Дмитриевич? — спросил Попов едва слышно.
— Так, будто мне наполнили голову бетоном, но в целом неплохо. Мне повезло, что вы нашли меня.
— Когда ты выходил из машины, из твоего кармана выпала записная книжка. Я вернулся, чтобы вернуть ее.
— Спасибо, товарищ генерал.
Генерал махнул рукой, показывая, что благодарить не стоит.
— Профессор говорит, что тебе нужно полежать минимум сутки. Завтра я поговорю с Семеновым и Грегориным, и мы решим, как вести расследование дальше. Что бы там ни было, отлежись денек-другой. — Королев хотел было возразить, но генерал остановил его. — Это приказ, Алексей Дмитриевич. Товарищ профессор, пожалуйста, подтвердите мои слова.
— Вы все правильно говорите. При сотрясении полагается хотя бы сутки постельного режима. Вы можете не лежать все время в кровати, но о том, чтобы идти на работу, не может быть и речи. Вам нужен покой и хороший сон. И кстати, никакой водки. Даже пива нельзя. Сейчас главное для вас — сон. Желательно, чтобы рядом с вами все время кто-то находился. Это простая предосторожность, но без нее нельзя. Валентина Николаевна?
Она с серьезным видом кивнула.
— Конечно, товарищ профессор. Если нужно, поменяюсь сменами.
Если бы генерал не выглядел таким уставшим, Королев стал бы возражать, но вместо этого он только вздохнул и кивнул в знак согласия.
— Хорошо, — сказал генерал, поднимаясь. — Думаю, пора прощаться, профессор.
— Хорошо. Спокойной ночи. Вот мой номер телефона в университете. Если понадоблюсь, звоните.
Профессор записал номер на страничке из маленькой записной книжки и вручил Валентине Николаевне. Королев сделал попытку подняться, но понял, что не сможет. Он только молча кивнул и, когда доктор с Поповым ушли, снова лег.
— Вот, товарищ следователь, поешьте, — сказала Шура и поставила на стол суп. — Вам помочь?
Шура с Валентиной Николаевной взяли его под руки и помогли добраться до стола. От аромата супа с капустой и курицей у Королева слюнки потекли в буквальном смысле этого слова. Он принялся есть, дуя на ложку, чтобы не обжечься.
— Очень горячий, товарищ следователь? — спросила Шура.
— Я же вам говорила, — сказала Валентина Николаевна. — Вот, возьмите хлеба. Макайте в суп, так он быстрее остынет.
— Все в порядке, спасибо вам большое. Суп очень вкусный.
— Мне не разрешают макать хлеб в суп, — сердито сказала Наташа, отрываясь от тетрадки. — А почему ему можно?
— Потому что он следователь, Наташа, и ему нужно хорошо питаться, набираться сил, чтобы ловить убийц и бандитов, — ответила Шура с горячностью, которая, похоже, вполне удовлетворила девочку.
Наташа снова принялась за домашнее задание, а женщины с удовольствием стали наблюдать, как Королев ест.
— Хороший аппетит у товарища следователя. Правда, Валентина Николаевна? — спросила Шура, когда Королев наклонил тарелку, чтобы собрать остатки супа.
— А где моя одежда? — спросил Королев, только сейчас заметив, что сидит в каком-то старом свитере и в форменных брюках.
— Вы же насквозь промокли. Не беспокойтесь, мы не подглядывали, когда раздевали вас, — сказала Валентина Николаевна.
Шура с Наташей прыснули от смеха, прикрыв рты ладошками.
— Неудивительно, что у него такой аппетит, — сказала Шура, а Королев смутился и покраснел. Он не привык быть в компании женщин, к тому же они были не такими уж занудами, как он предполагал, и шутили как обычные люди.
— Неужели у вас нет других поводов для смеха? — сказал он. — Что вы уставились на меня, как на жирафа в зоопарке?
Его возмущение было неподдельным, однако негодующие фразы настолько не соответствовали сложившейся обстановке, что женщины рассмеялись еще громче, уже не скрываясь. Он тоже невольно улыбнулся, и это еще больше подняло всем настроение.
— Мне пора возвращаться наверх, — сказала Шура. — Скоро придет Исаак Эммануилович. Если надо будет, я спущусь позже, Валентина Николаевна.
Шура попрощалась, и в кухне остались трое: Королев, Валентина Николаевна и Наташа. Наташа первой нарушила затянувшееся молчание.
— Я закончила домашнюю работу, — сказала она.
— Хорошо. Готовься ко сну. Я приду через минуту, — сказала дочери Валентина Николаевна.
Наташа собрала тетрадки, ручку и вышла. Капитан пытался не смотреть на Валентину Николаевну, но у него не получалось, и взгляд его постоянно возвращался к ней.
— Наташа молодец, — наконец смог он выдавить из себя после долгих раздумий, о чем же заговорить, чтобы нарушить неловкую тишину.