— Это я, Алексей Дмитриевич. А это «вальтер»? Можно посмотреть? Откуда он у вас? У меня был такой же много лет назад, но я его потерял. А-а, тысяча девятьсот семнадцатый год, седьмая модель. Их перестали выпускать в конце войны. Это же немцы. Оружие офицера. Военный трофей?
— Достался от поляка.
Спросонья голос Королева прозвучал хрипло и грубо, как приговор бывшему владельцу пистолета. Бабель моргнул и положил оружие, а потом посмотрел на свои руки, словно проверяя, не осталась ли на них крови убитого.
— Хорошо поспали? — спросил Бабель и повернулся к двери, в которую как раз заглянула Валентина Николаевна.
Королев положил пистолет под подушку, зевнул и провел рукой по волосам. Через дверь была видна залитая светом комната.
— А который сейчас час?
— Почти десять.
Королев посмотрел на часы, поднес их к уху, чтобы убедиться, что они идут, и щекой почувствовал приятный холодок стекла.
— Обычно я не сплю так долго, — сказал он.
— Обычно вы не бьете головой других. Во всяком случае, я так думаю.
— Ох! — воскликнула Валентина Николаевна, и в этом возгласе слились и разочарование, и порицание.
— Это была самозащита, — сказал Королев.
— Вы хотите сказать, что тот человек начал первым? Ну да, конечно, — сказала она, недоверчиво качая головой. — Я не впервые с таким сталкиваюсь.
Королеву захотелось залезть под одеяло с головой и сделать вид, что соседей в комнате нет.
— У нас что, гражданин уже не имеет права на уединение? Я, конечно, как и все, за коллективизм, но неужели обязательно проводить собрание в моей комнате?
Валентина Николаевна с пониманием улыбнулась, сделала движение, которым военные обычно сопровождают слово «Есть!», и закрыла за собой дверь. Королев посмотрел на Бабеля.
— А вы? Можете оставить меня хотя бы на пять минут?!
— Конечно, — сказал Бабель, придвигая к кровати стул и усаживаясь на него.
— И? — вопросительно посмотрел на него Королев.
— Что «и»? Вы хотите услышать, что у меня для вас есть, или нет?
Королев задумался и показал на окно.
— По крайней мере, дайте мне хотя бы минуту, чтобы переодеться.
— Вы что, стесняетесь? Знаете, я ведь тоже был в армии. И поверьте, в кавалерийском полку, где я служил, не было места для излишней скромности.
— Пожалуйста, посмотрите на улицу, Исаак Эммануилович. Прошу вас.
Бабель буркнул что-то себе под нос, поднялся и с явно недовольным видом направился к окну.
Королев спустил ноги на голый дощатый пол. От этого у него немного помутилось в голове, и он учащенно задышал. Он взглянул на Бабеля, который с интересом наблюдал за ним.
— У вас лицо вдруг побелело. Интересно, я никогда такого не видел. Прямо на глазах. Вы были совсем другим буквально пару минут назад.
Королев махнул рукой.
— Я в порядке, — сказал он неуверенно. — Просто смотрите в окно, если вам не трудно.
Если показать свою слабость, закончится тем, что этот чертов писака примется описывать его обвислый зад в одном из рассказов, которые печатает в журнале «Новый мир». Все-таки у любого гражданина должно быть право на личные моменты, как бы остро ни стоял вопрос с жильем.
Капитан дотянулся до стула, оперся на него и встал. И сразу почувствовал прилив крови к ногам. Он немного постоял, собираясь с силами, и сделал пару шагов к шкафу.
— О-о, да вы совсем плохо выглядите! Может, вам все-таки нужна помощь?
Все усилия Королева были направлены на то, чтобы побороть приступ тошноты и удержать содержимое желудка. Говорить он не мог. Он был даже не в силах повернуть голову, чтобы бросить на назойливого очкарика негодующий взгляд, поэтому просто отмахнулся, надеясь, что этого жеста будет достаточно и Бабель больше не станет донимать его расспросами. Он сделал последний шаг, уперся в дверцу шкафа руками и прижался щекой к приятному холоду полированного дерева. Запах лака немного взбодрил его, и Королев почувствовал, как возвращаются силы. Он стянул с себя свитер, расстегнул пуговицы на брюках, и одежда кучей упала к его ногам.