Задорная песенка про нищего балбеса, запойного пьяницу и любимца девчонок, потихоньку пошла в народ. Наше братство горланит ее при каждом походе в пивную, среди других студентов университета она тоже звучит все чаще и чаще, скоро, глядишь, и на улице услышать можно будет. Что ни говори, а и моя заслуга в появлении этой песни имеется, так что и это я с чистой совестью считаю своим успехом.
В личной жизни все тоже более чем неплохо. Интересная история вышла тут у меня с Анькой…
— О, а это у тебя что?! — уж как Анька в тот вечер ни изворачивалась в постели, скрыть от меня кое-какие изменения в своем виде ей не удалось. Несмотря на сопротивление, не такое, впрочем, и активное, я перевернул служанку на живот и смог детально рассмотреть красноватые полосы на ее круглом заду.
— Фрау Штайнкирхнер, — обиженно ответила Анька. — Она меня наказала… ремнем.
— Это за что же? — ответ я почти наверняка уже знал, но все равно хотел его услышать.
— За то, что ложусь с вами… — лицо девчонки моментально приобрело такой же цвет, как и полосы на ее попе.
— И часто она так тебя наказывает? — ничего себе, какие тут у них страсти-мордасти…
— Каждый раз… — Аня шмыгнула носом. — Я после вас к госпоже иду…
— За наказанием? — решил уточнить я. В ответ Анька несколько раз молча кивнула. Хм, интересно, это она такая дисциплинированная или просто мазохистка?
— И что, вот так каждый раз получаешь ремня?
— Нет-нет, — она даже головой замотала. — Фрау Штайнкирхнер добра ко мне, она только ладонью шлепает…
Я вспомнил большие крестьянские руки моей квартирной хозяйки и подумал, что доброта в данном случае — понятие очень уж относительное. Кстати, а с чего бы вдруг она так взялась за Аньку? Просто реализует свои садо-мазо-наклонности или ко мне ее ревнует? Если второе, то как-то не хотелось бы. Хотя, конечно, тоже своего рода успех…
— А вчера не в духе была, ремень взяла… — Анька, похоже, была готова от такой несправедливости разреветься, и мне пришлось ее успокаивать. Ну как успокаивать? Переключать ее внимание на другое. На что — и так понятно.
— Сегодня опять пойдешь? — вернулся я к животрепещущей теме, когда мы с Анькой смогли отдышаться.
— Нет, — Аня широко улыбнулась. — Фрау Штайнкирхнер в деревню уехала, к родственникам, да закупить масла, сыра и муки.
— То есть ты у меня до утра? — обычно Анька не оставалась, уходила. Теперь хоть буду знать, куда и зачем, хе-хе.
— Как пожелаете, — кокетливо улыбнулась она. Я пожелал…
…Еще один успех пришел с совсем другой стороны — выстрелила моя идея с колючей проволокой. Откровенно говоря, получив очередное извещение из Коммерцбанка, я тупо разглядывал его минут, наверное, пять. Конечно, видеть сумму перевода, увеличенную в полтора раза по сравнению с тем, к чему я привык и из чего каждый месяц рассчитывал свою покупательную способность, было приятно, но вместе с тем и слегка страшновато. А вдруг это какая-то ошибка и в следующем месяце отец решит ее исправить? Однако, прислушавшись к себе, я решил не бежать на телеграф и не отправлять отцу просьбу прояснить положение, и предвидение меня не подвело. Промаявшись неизвестностью еще три дня, я получил письмо из дома, и с удовлетворением понял — можно и дальше исходить из того, что мое денежное содержание позволит аж в полтора раза повысить уровень жизни.
У отца отработали технологию производства колючей проволоки и выпустили пробную партию, отправив ее на Астраханскую ярмарку. В преддверии выгона скота на весенние пастбища астраханские и яицкие казаки раскупили новинку влет, и даже кое-кто из калмыков, обычно предпочитающих дедовские методы, оценил и оплатил преимущества нового изделия. Часть следующей партии дядя Андрей, используя старые связи, пристроил на пробу военным и уже успел получить несколько восторженных отзывов. Число заказов, как писал отец, стремительно растет, счет, открытый на мое имя в банке, регулярно пополняется, и под такое дело отец увеличил мое содержание. Что ж магия магией, а и обычное прогрессорство тут, как показала практика, прокатывает. А я что, против? Я только за!
Попрогрессорствовать, кстати, я уже успел и в Мюнхене. Замучившись (это я еще мягко выражаюсь) таскать с собой саквояж с книгами и тетрадями, я посидел пару вечеров за рисованием чертежа нужного мне изделия, с каковым чертежом и обратился в шорную мастерскую Петера Киннмайера, которого любезно порекомендовала мне фрау Штайнкирхнер. Теперь я хожу в университет, таская на плече стильную кожаную сумку, с которой и в бывшем моем мире появиться на людях было бы не стыдно. Альберт, которому моя идея очень понравилась (особенно когда получил от меня в подарок такой же сумарь), взял на себя оформление бумаг для патентования, юрист, как-никак, хоть пока и недоучившийся, с герром Киннмайером я заранее договорился о продаже лицензии на производство, так что еще один источник дохода себе обеспечил. В братстве меня уже не раз и не два спрашивали, где можно такую полезную вещь приобрести, оставалось лишь дождаться получения патента и денежки начнут капать мне в карман.