— Фаррел! — судорожно глотнув воздух, воскликнула Риган. — О том, сколько у меня денег, он знает лучше, чем я.
В это мгновение появилась Брэнди с испуганными служащими, за спинами которых маячила фигура Фаррела Бэтсфорда.
— Риган, — сказал он, — я только что услышал ужасную новость. Могу ли я чем-нибудь помочь?
Не обращая на него внимания, Трэвис начал спрашивать у служащих, не заметили ли они утром чего-нибудь необычного и не видели ли с кем-нибудь Дженнифер.
Пока они вспоминали, Трэвис схватил за руку одну служанку:
— В чем это испачканы у тебя пальцы?
Испуганная девушка отступила на шаг.
— Это чернила. Ими были испачканы простыни в двенадцатом номере.
Трэвис вопросительно взглянул на Риган.
— Это комната Марго, — мрачно сказала она.
Не сказав больше ни слова, он выбежал из дома через заднюю дверь и помчался к конюшням. Риган побежала следом за ним. Когда она догнала его, он уже забросил седло на спину коня.
— Куда ты, Трэвис? — крикнула она. — Нам нужно собрать деньги!
Трэвис погладил ее по щеке.
— Дженнифер у Марго, — сказал он, продолжая седлать коня. — Она знала, что мы обнаружим чернила и что я примчусь за дочерью. Ей только это и нужно. Не думаю, что она причинит вред Дженнифер.
— Не думаешь? Твоя проститутка украла мою дочь, а ты…
Он прикоснулся пальцем к ее губам.
— Она и моя дочь тоже, и если даже мне пришлось бы отдать Марго всю свою землю до последнего акра, я бы это сделал, чтобы вернуть ее в целости и сохранности. Я хочу, чтобы ты осталась здесь. С этим делом я лучше справлюсь в одиночку. — Он вскочил на коня.
— А я, значит, должна оставаться здесь и ждать? Откуда ты знаешь, где сейчас находится Марго?
— Она всегда едет домой, — мрачно сказал он. — Она всегда едет туда, где живут воспоминания о ее проклятом папаше.
С этими словами он пришпорил коня и исчез в облаке пыли.
Глава 21
Три дня спустя, когда едва забрезжил рассвет, Трэвис резко осадил коня перед дверью Марго. Чтобы преодолеть весь этот путь с такой скоростью, ему потребовалось сменить несколько лошадей.
Соскочив с коня, он ворвался в дом, точно зная, где она должна находиться — в библиотеке, под портретом своего папаши.
— Тебе потребовалось больше времени, чем я ожидала, — весело сказала Марго вместо приветствия. Ее спутанные рыжие волосы рассыпалась по плечам, на одежде виднелось большое темное пятно.
— Где она?
— Она цела и невредима, — усмехнулась Марго, держа в руке пустой стакан из-под виски. — Пойди и посмотри сам. Я редко причиняю вред детям. А потом возвращайся и выпей со мной.
Трэвис, прыгая через две ступеньки, помчался вверх по лестнице. В свое время он был частым гостем в доме Дженкинзов и хорошо знал, где и что расположено. И теперь, разыскивая свою дочь, он обратил внимание на пустые места на стенах, где некогда висели портреты, или на пустой столик, на котором больше не стояла какая-то красивая вещица.
Он обнаружил Дженнифер спящей на той самой кровати, на которой иногда спал он, будучи мальчишкой. Когда он взял ее на руки, она открыла глаза, улыбнулась, пробормотала: «Папа!» — и снова заснула. Судя по грязи на ее лице и одежде, они с Марго, видимо, долго находились в пути.
Трэвис осторожно снова положил ее на кровать, поцеловал и спустился вниз. Пора было им с Марго поговорить.
Марго даже не взглянула на него, когда он пересек комнату и налил себе стакан портвейна.
— Почему? — прошептала она. — Почему ты не женился на мне? После всех этих лет, которые мы провели вместе? Мы вместе катались верхом, вместе купались голыми, занимались любовью. Я всегда думала… и папа всегда думал…
— Именно поэтому! — заорал Трэвис, прервав ее. — Все из-за твоего проклятого папаши! Ты всегда любила только двоих людей: себя и Эзру Дженкинза. — Подняв стакан, он отсалютовал портрету, висевшему над камином. — Ты никогда этого не замечала, но твой папаша был злобным, мелочным крохобором, способным даже у ребенка последнюю монетку отнять. Мне было бы в принципе наплевать на то, что он делал, но я видел, что ты с каждым днем становишься все больше и больше похожей на него. Помнишь, как ты начала штрафовать ткачей за сломанные челноки?
Марго взглянула на него.
— Он был не такой. Он был хороший и добрый…