— Все равно не сходится, — Джош пожимает плечами. — Если роды были быстрые, почему она до сих пор не дома?
Беа смотрит на Лео. Какой же крошка! Стоит сверкнуть молнии или ударить грому, и он вздрагивает, еще крепче вцепляясь в ногу отца. А Джош настолько занят мыслями о Мередит и Дилайле, что даже не замечает этого…
— Дружок, а знаешь что? — обращается Беа к Лео. — Я испекла печенье с шоколадной крошкой. Ты любишь шоколад? — Тот нерешительно кивает. — Оно на кухне, на столе. Возьмешь сам, ладно? Помнишь, где кухня?
Малыш поднимает глаза на отца, ожидая разрешения. Джош через силу улыбается.
— Конечно иди. Только сначала сними обувь.
Лео робко входит в дом, послушно снимает ботиночки и в мокрых носках убегает навстречу печенью, волоча за собой голубое одеялко.
Теперь Беа спрашивает Джоша напрямую:
— В полицию звонил?
Джош качает головой. Даже не качает — трясет. Глаза у него ошалелые.
— Джош, — продолжает Беа, — могла ли Мередит из-за чего-то уйти от тебя? — Подбирать выражения она не привыкла. Вот и сейчас спрашивает в лоб: — Вы с ней ссорились?
— Нет, мы не ссорились, — отвечает Джош твердо. — Разве что по мелочам. Хотя в последнее время Мередит была сама не своя. Какая-то дерганая, неразговорчивая… Я спрашивал, что случилось, а она только и отвечала: «Все нормально».
— И когда это началось? — интересуюсь я.
— Недели две назад.
Как раз две недели назад я и видела Мередит. Хорошо помню тот вечер — мы отмечали день рождения Беа, ей исполнилось тридцать. Не сказала бы, что Мередит тогда была скрытна или чем-то озабочена. Впрочем, что уж говорить: все мы умеем, когда надо, притвориться.
— Думаю, Мередит не стала бы от тебя что-то скрывать, — заверяю я Джоша.
Отношениям Мередит и Джоша можно только позавидовать. Как-то раз они сами признались, что секрет их крепкого брака — открытость. Еще перед свадьбой они пообещали друг другу никогда не ложиться спать, не помирившись после ссоры. Многие пары об этом обещании забывают. Только не Джош с Мередит.
И все же время от времени я слышала, как кто-то из них нет-нет да огрызнется на другого. А летом, когда окна у всех открыты, из их дома доносились сердитые голоса. Да, семья есть семья. Не всегда в ней все безоблачно. Мы с Беа тоже порой ссоримся.
— Понимаете, Мередит из неполной семьи, — делится Джош. — Я сам тоже. Поэтому мы хотели, чтобы у нас с ней все было иначе. Но в последнее время я видел — что-то ее тяготит.
— И что же? — спрашиваю я.
— Не знаю. У меня даже была мысль, что у нее роман на стороне. Вдруг она меня разлюбила…
Он переводит взгляд то на меня, то на Беа, словно хочет, чтобы кто-то из нас подтвердил или опроверг его предположение. А я, если честно, и сама не знаю. Да и Беа тоже. Мы, конечно, общаемся с Джошем и Мередит, но не настолько близко, чтобы знать про возможную измену. И к тому же одинаково дружим с каждым из них. Не отдаем предпочтение кому-то одному. Если б Мередит завела любовника, вряд ли она рискнула бы рассказать нам об этом.
— Да нет, сомневаюсь, — говорю я, только чтобы успокоить Джоша, хотя у меня и правда никогда не было поводов сомневаться в глубоких чувствах Мередит к мужу.
— Даже если это так и, предположим — лишь только предположим, — Мередит ушла от тебя, то почему она забрала с собой только Дилайлу, а Лео оставила? — рассуждает Беа. — Не стала бы Мередит кого-то из них бросать. Она обожает своих детей, и ты это прекрасно знаешь.
Джош в полной растерянности.
— Думаешь, стоит позвонить в полицию? — спрашивает он. — Или пока рано? Может, подождать до утра, вдруг она еще придет? Вдруг я просто раздуваю из мухи слона?
— Если ты беспокоишься, — говорит Беа, — то лучше позвонить.
Я поддерживаю Беа. Учитывая жар у Дилайлы, плохую погоду и отключенный телефон Мередит, причин волноваться более чем достаточно. Да и то, что за короткое время пропали сразу несколько женщин, сильно меня настораживает. Никак не могу выкинуть из головы Шелби.
В конце концов мы убеждаем Джоша войти. Он нехотя соглашается, бросив напоследок еще один взгляд в сторону дома, садится на диван и, пока Беа уходит на кухню к Лео, набирает номер полиции, чтобы заявить об исчезновении жены и дочери.
Мередит
Одиннадцать лет назад Март
Номер, с которого приходит сообщение, мне незнаком. Код региона 630 — выходит, номер местный. Я сейчас в ванной комнате, купаю Лео. На краю ванны у него выстроены в шеренгу игрушки; одна за другой они ныряют ласточкой в еле теплую воду, которая поначалу была даже чересчур горячей. У Лео тут и осьминог, и кит, и рыбка… Словом, счастью нет предела.
Сама не поняла, как потеряла счет времени. У моей клиентки начинаются роды, и мы без остановки переписываемся. Муж хочет уже сейчас везти ее в больницу, а она считает, что еще рано. Между схватками шесть с половиной минут, так что она совершенно права — пока действительно рано. В больнице ее просто-напросто не примут и отправят домой, а это лишние нервы, не говоря уже об огромном физическом дискомфорте. Да и вообще, зачем непременно рожать в больнице? В суете сборов молодые отцы обычно устраивают переполох, а женам от этого не легче. Когда я приезжаю в больницу, то чаще всего вижу, что более спокойна именно женщина, и в итоге успокаиваю и подбадриваю не ее, а нервничающего мужа. Хотя платят мне вовсе не за это.
Я обещаю Лео всего через минутку намылить ему волосы и быстрей строчу клиентке сообщение, чтобы она перекусила чем-нибудь, подкрепилась. Еще советую вздремнуть, если удастся. Ночка нас всех ожидает длинная. Роды — особенно если они у женщины первые — это марафон, а не спринт.
Джош тоже дома. Он прибирается на кухне после ужина, а Дилайла играет. Она пойдет купаться следом за Лео. Думаю, перед моим уходом дети уже будут в полной готовности ко сну. Как хорошо! А то мне всегда неловко оставлять на Джоша миллион дел.
Я дописываю сообщение и жму «Отправить». Ответ приходит тут же, заявляя о себе неизменным сигналом, который я регулярно слышу и днем и ночью.
Бросаю взгляд на экран с мыслью, что прочитаю сейчас какой-нибудь дежурный ответ вроде «Спасибо».
Однако там совсем другое:
Я знаю, что ты сделала. Надеюсь, ты сдохнешь.
А в самом конце — эмодзи черепа с огромными пустыми глазницами и оскалом. Символ смерти.
Я цепенею. Сердце начинает колотиться. Ничего не понимаю… Мне вдруг становится тесно в нашей крохотной ванной комнатке. Душно, влажно, жарко. Я тяжело опускаюсь на закрытую крышку унитаза. Сердце стучит так гулко, что его слышно в ушах. В упор гляжу на сообщение, стараюсь понять, точно ли правильно прочитала. Да нет, ошиблась, наверное, — иначе просто и быть не может…
— Мама, а минутка уже прошла? — пробивается сквозь звон в моей голове нежный голосок Лео. А я настолько опешила от жестокого сообщения, что и слова проронить не могу.
Еще раз смотрю на экран.
Сообщение не от рожающей клиентки. И не от любой другой, чье имя и номер сохранены у меня в телефоне. Его прислал кто-то посторонний.
В таком случае этот кто-то ошибся номером. Да, точно! Мне написали случайно. Без сомнений, случайно. Надо удалить сообщение, будто его и не было, забыть о нем. С глаз долой, из сердца вон.
Но вдруг тот, кто мне написал, напишет снова, а то и пришлет что-нибудь пострашнее? Хотя куда еще страшнее…
Лучше ответить. Нужно подобрать слова так, чтобы в них не проскользнуло осуждение или укор. А то кто знает, возможно, адресат и правда совершил ужасный поступок — например, украл деньги у детского благотворительного фонда, — и тогда сообщение не такое уж и возмутительное, как кажется на первый взгляд.
Набираю:
Вы ошиблись номером.
Долго ждать ответа не приходится.
Гори в аду, Мередит.
Я вскрикиваю, и телефон выскальзывает у меня из рук на темно-синий резиновый коврик, который заглушает звук удара.