Выбрать главу

Берта сердито развернулась, трак что юбки вокруг ног взметнулись, и побежала за водой.

— Мы обмыли ее.

— Мало и одежду снять надо.

— Приварилась местами. Страшно трогать.

— Надо! Иначе сколько бы ни лечила, разъест заново, — Ника начала расстёгивать пуговки на лифе. Пальцы жгло и щипало, приходилось саму себя подлечивать, а заодно и Дарине, стягивающей обувь, помогать.

— Не снимем. Нож давай.

Доминика распорола платье от груди до края подола, следом разрезала нижнюю сорочку, и только после этого им удалось полностью раздеть Яру.

— Где вода?!

— Берта! — взревела Дарина, — шевели своей тощей задницей, лентяйка.

— Да иду я, иду, — пыхтела та, волоча два ведра воды и бутылку с уксусом под подмышкой, — фу, она голая!

Ника выхватила у нее одно ведро, плеснула туда немного уксуса и содержимое лечебной склянки, и окатила Яру с ног до головы. На ранах зашипело и запенилось, и Яра сквозь беспамятство глухо стонала.

Ника подождала минуту и окатила чистой водой, смывая гашеный щелок. И только после этого приложила обе руки к чистому месту на боку, ухватила мерцающие нити и рванула что есть мочи, вытаскивая прачку из подступающей темноты.

Сердце, которое уже хотело сдаться, сократилось и принялось разгонять кровь по телу. Раны затягивались на глазах, кожа теряла бардовый окрас и восстанавливалась, и даже прокушенные до крови губы и те стали мягкими и гладкими.

— Все, — Ника отняла от нее руки.

Яра распласталась на лавке. Ее рука безвольно свешивалась вниз, а дыхание было глубоким и размеренным. Спала.

— Сегодня ее лучше не будить. Пусть отдохнет.

— Конечно, пусть спит, — Дарина бережно укрывала чистой простынею свою сырую, но живую подчиненную, — бедная девочка.

— С ней все хорошо будет, — Ника стерла рукавом пот со лба и облизнула пересохшие губы.

Дарина тут же распорядилась:

— Берта, принеси госпоже воды.

— Перебьется, — фыркнула служанка.

— Нет, ну надо же, мерзавка какая, — всплеснула руками Дарина, — совсем от рук отбилась. Она, между прочим, подругу твою от смерти спасла.

— Пфф, тоже мне подруга. Дурочка какая-то, которая под ноги смотреть не умеет! А лечить дураков до убогих, как раз ее обязанности, — пренебрежительно кивнула на целительницу.

Доминика развернулась к ней лицом.

— Что глаза выпучила? — нагло ухмыльнулась Берта, — я, между прочим, личная служанка невесты кхассера, а не какая-то приблудная лаами. Так что знай свое место, выскочка. Сама себе воды принесешь.

— Берта… — Дарина в ярости попыталась ухватить ее за косу, но нахалка проворно отскочила в сторону, смерила обескураженную Доминику взглядом полным превосходства и убежала.

— Ника, не обращай внимания! Дура она. Злая и завистливая. Вот и городит что попало. Забудь.

Доминика проглотила горький ком, рассеяно кивнула.

— Я…пойду…Серхан ждет, — слова едва получались. А горькая обида и разочарование разъедали изнутри не хуже щелока.

Глава 3

Куда податься одинокой девушке в чужой стране?

Эта мысль все чаще крутилась в голове. Проклевывалась с рассветом, стоило только Нике раскрыть глаза, и свербела в голове до самого заката, когда усталая целительница без задних ног падала в кровать.

Единственным спасением, не дававшим окончательно сникнуть, была работа.

Доминика лечила всех и от всего. Без разбора, расплескивала свой дар направо и налево. И чем больше тратила, тем сильнее он становился. В Вейсморе столько больных не было, сколько она могла вылечить, поэтому досталось и виртам, и дворовой шавке Пенке, и даже дикой медведице, которую завалило рухнувшей сосной.

Не позволяя себе останавливаться, Ника работала, работала, работала, выматывала себя физически, чтобы ночью не смотреть в потолок, по которому плыли размытые тени, и не доводить себя бесконечными раздумьями.

Теперь в замке было тяжело дышать. Она даже подумывала, а не перебраться ли обратно в сторожку к старой Нарве, но эта мысль навевала дикое уныние.

Хотелось здесь, с ним, как прежде.

Увы…

Пара дней, о которых говорил кхассер, растянулась почти на неделю.

Он вернулся в Вейсмор рано утром, когда густой осенний туман еще не рассеялся и плотным ковром укрывал серую дорогу к замку. И пусть днем еще было почти по-летнему тепло, ночами в воздухе уже кружили первые отголоски холодов, отзывающихся привычным смятением в душе.

Скоро зима. За замок кхассер не волновался — Андракийцы стойкие и привычные к тяготам и суровой жизни, и его люди не исключение. Все лето они трудились, готовясь к тяжелым временам. Хранилища были набиты под завязку, торговля с соседними городами шла полным ходом, обеспечивая приток нужных товаров. Люди запаслись не только продуктами, но и теплой одеждой. Привели в порядок дома: кто-то перекрыл крышу, кто-то проконопатил стену новой паклей, а кто и вовсе новую пристройку соорудил. В поленницах ровными штабелями были уложены дрова, в погребах — заготовки, в сараях — веники, да сушеные грибы.