Вторая сигарета и третья чашка кофе придали моим воспоминаниям еще более неприглядную окраску.
Около четверти одиннадцатого я звонил в квартиру на Саттен-пласс.
Через несколько минут тщетных попыток я уже готов был расплющить кнопку звонка. Тогда я засунул в него острие шариковой ручки и нажал так, чтобы звон был непрерывным.
Дверь приоткрылась сантиметров на десять, и в щели показался громадный черный глаз.
– Прекратите, – яростно закричала Селина, – иначе я позову привратника, и он вышвырнет вас на тротуар!
– Мне нужно видеть Османа-бея.
– Он уже спит. Приходите завтра. Утром.
Я едва успел подставить ногу, когда она попыталась захлопнуть дверь перед моим носом.
– Это срочно, – сухо произнес я. – Поднимите его, и пошевеливайтесь.
– Но я никогда не осмелюсь, – сказала Селина. – Я сама уже собиралась спать, и он…
Тут я уперся в дверь плечом и толкнул ее. Она распахнулась настежь, и в это мгновение Селина исчезла.
Входя в дом, я подумал, что невозможно просто испариться, даже не оставив позади себя классического клуба дыма.
Вдруг откуда-то из района моих ног раздался стон. Я посмотрел вниз и что же увидел? Моя бравая Селина лежала на полу.
– Ну давайте, бейте меня еще, – горько воскликнула она, – тут никакого риска… Ведь я только женщина.
– Вам следовало впустить меня сразу, – сказал я мягко.
Потом протянул ей руку и помог подняться. Теперь я понял, что она действительно собиралась ложиться спать. Следующим этапом ее туалета наверняка стало бы надевание пижамы: на ней был бюстгальтер из черного сатина, придававший ее громадной груди агрессивный вид, и маленькие трусики, украшенные кружевами. Сейчас Селина являла живое воплощение мужского желания.
– Милая, у вас есть все, что должна иметь идеальная женщина, – сказал я.
– Вы будете выглядеть настоящим идиотом, когда вылетите отсюда, – ответила она.
– Выбирайте, – произнес я благородно. – Либо вы сами разбудите Османа-бея я доложите обо мне, либо это сделаю я.
Ее громадные глаза начали выстукивать сигнал «SOS». Она отступила на шаг и посмотрела на меня со страхом.
– Он убьет меня, если вы зайдете в его комнату, – пробормотала она с ужасом. – Впрочем, он меня убьет в любом случае. Стойте здесь, Бойд.
Она повернулась и бросилась в маленький коридорчик, который, видимо, вел в спальню. Через пару минут вернулась и, не глядя на меня, прошла мимо в салон. А еще через две минуты появилась снова.
– Он одевается, – сухо объявила она. – Пройдите сюда.
Я вошел в салон, который совершенно не изменился со времени моего первого визита. Шторы были так же герметично задернуты, и слабый отблеск маленькой лампы на столике придавал комнате еще более зловещий вид. Наргиле в тишине ожидало своего хозяина.
– Теперь нужно немного подождать, – грустно заметила прекрасная рабыня, – он уже не так подвижен, чтобы быстро одеваться, особенно, когда его внезапно разбудят.
– У меня масса времени, – сказал я.
– Я так и думала, – ответила она с неприязненным смешком. – Хотите стаканчик?
– Во всяком случае – не турецкого кофе.
Одного упоминания этого напитка было достаточно, чтобы мой желудок сжался. Я отчетливо услышал, как он забурчал.
– Какой вопрос! Конечно, вам нужно спиртное, – – воскликнула одалиска.
– У вас есть «бурбон» со льдом?
– Поищу.
Я закурил сигарету и остался стоять. Так мне казалось удобнее, чем устраиваться на одном из этих проклятых пуфиков.
Через некоторое время я услышал шуршание кружев. Вернулась Селина со стаканом.
Пока я маленькими глотками пил содержимое, она стояла, скрестив руки на груди, и не сводила с меня глаз.
– Сейчас он как раз закипает, – наконец очнулась она. – Вы никогда не слышали, как он хрюкает?
– Мне он всегда казался свиньей, в любом настроении, – сказал я откровенно.
– Короче, он ворчит, как боров. Остерегайтесь, вы можете заработать. – В ее глазах появилось что-то вроде ликования. – Он очень силен… Просто не представляете, как.
– Я всегда смогу выпрыгнуть в окно.
– О, меня бы это позабавило, – сказала она. – Не забывайте, что мы на двадцать пятом этаже.
В холле раздались легкие шаги. Видимо, мозги мои работали замедленно, так как прежде чем я понял, что это шлепают по паркету босые ноги Османа-бея, толстяк был уже в салоне. Он бросил на меня короткий уничтожающий взгляд, остановился перед наргиле и внезапно рухнул на любимую подушку, скрестив ноги. – Хочу кофе.