Мимо меня промчалась к двери полностью одетая Китти.
– Пока, Дэнни, – бросила она, запыхавшись. – Я обожаю тебя. До вечера. До восьми часов.
– Встретимся здесь?
– Я… У меня не было времени привести в порядок свою сумку. Ну, ты понимаешь!
– Конечно.
– В этих трусиках я чувствую себя настоящей женщиной-пантерой, – голос ее затихал по мере приближения к лифту.
– Как ты думаешь, у Корли не будет сердечного приступа, если я зарычу на него вместо приветствия?
После ее ухода я оделся, взял свой «магнум» и засунул в кобуру под пиджак.
Потом позвонил в контору, и бесстрастный голос Фран уверил меня, что ничего пока не произошло. Однако, добавила она откровенно, все еще может произойти.
Я сказал, что, если позвонит Джулиус Керн, она должна будет записать номер, по которому можно его найти. И в конце разговора сообщил, что сегодня в контору не приду. Затем набрал номер квартиры на Саттен-пласс.
Через некоторое время мне ответил осторожный голое.
Я представился:
– У телефона Дэнни Бойд.
– Счастлив вас слышать, Дэнни, после ужасных ночных событий, – сказал Осман-бей. – С тех пор, как вы ушли, я очень беспокоился. Джулиус Керн рассказал мне о вашем соглашении. Он отогрел мое сердце так ловко и так логично, мистер Бойд.
– Прекрасно. А теперь я хотел бы обсудить с вами некоторые детали, мистер Осман-бей, это очень срочно. Я могу прийти прямо сейчас?
– Сейчас? – спросил он без особого энтузиазма.
– Буду у вас через четверть часа, – сказал я и повесил трубку быстрее, чем он смог ответить.
Через пять минут я уже ехал в такси. На улице было очень жарко, около тридцати пяти градусов, и в воздухе столбом стояла влажная пыль, характерная только для Манхэттена. В парке одни дети проявляли еще какую-то активность.
Теперь дверь в квартиру на Саттен-пласс открылась уже через несколько секунд после моего звонка.
Это была первая из целой серии радикальных перемен. Второй стала одежда рабыни, которая открыла мне дверь.
– О, – воскликнула Селина, – это вы?
Ее яркое хлопковое платье совершенно не гармонировало с синими пятнами под глазами и со всем внешним видом, который я не замедлил отметить, едва вошел за ней в спальню-салон.
– Селина, – сказал я, – кажется, вы провели ужасную ночь. Что произошло?
Она повернула ко мне голову. В ее глазах вспыхнул гнев.
– Это вы во всем виноваты. Вчера вечером я думала, что Джулиус твердо решил вас уничтожить. А он возвращается, считая вас своим другом. И говорит, будто предложил вам отомстить мне за все, что я сделала, а вы отказались. «Этот Бойд, – сказал Джулиус, – не любит избивать девок, ну а я могу этим заняться».
– Мне очень жаль.
– Вам жаль? Это на словах, а у меня есть некоторые места, предпочитаю не называть их, которые сплошь покрыты синяками.
В центре салона я остановился и осмотрелся. Ничего здесь не изменилось. Шторы были так же герметично задернуты, а комната погружена в полумрак. В ней витал тяжелый аромат благовоний, в углу расположились наргиле и сам Осман-бей. У него был по-прежнему отвратительный вид.
– Я вас приветствую, Бойд, – объявил он, улыбаясь одними губами. – Чем могу быть полезен?
– Селина, – сказал я, – помогите, пожалуйста, Осману-бею подняться.
– Если это необходимо, я могу подняться и сам, – заявил он с достоинством. И вслед за этим встал. Первой бросилась мне в глаза его бородка: она производила странное впечатление приклеенной, а в целом он, как и раньше, был похож на одного из тех больных, о которых обычно не говорят вслух.
– А сейчас, мистер Бойд, – воскликнул он раздраженно, – может быть, вы скажете, почему я должен стоять перед вами, как слуга?
– Вчера вечером, отчитываясь перед вами, я сказал, что Фрэнк Ломакс убежден, будто в его клуб меня прислал некто Корли. Вы тогда еще спросили: «Корли, кто этот Корли?» Помните?
– А почему я не должен помнить? Это вполне логично… Я прежде никогда не слышал о нем.
– Это владелец галереи на 2-й авеню, – сказал я печально. – Уже много лет он покупает вам товары. Я даже видел ваши счета в его бюро.
– А, – воскликнул он, хлопая себя по лбу. – Вы именно об этом Корли хотели сказать?
– Да, об этом Корли, но не об этом Османе-бее.
Возможно, в мой первый визит его борода и была приклеена плохим клеем. Но в этот раз она держалась на редкость крепко, потому что, когда ее начали отдирать, он завопил от боли. Другой рукой я вцепился в длинные патлы и вдруг заметил, что оскальпировал его. Под черным париком оказались седые волосы, стриженные под ежик.
– Надеюсь, вы сможете мне объяснить весь этот костюмированный бал, мистер Мюрад, – произнес я. – И лучше, если ваша история будет правдивой.