Я так испугался, что уронил блокнот.
Совершенно исключено было выйти из кубрика и отделаться более или менее правдоподобной историей вроде: я-де турист, который пришел в такой восторг от яхты, что вынужден теперь разыскивать ее хозяина, дабы познакомиться с внутренним убранством. Ведь я имел дело не с простачком, и было бы глупо предполагать, что тот не использует такую прекрасную возможность разделаться со мной. Он мог поступить даже проще: вызвать полицию, и меня бы ликвидировали, как Марселя Бланка.
Одним прыжком я очутился в проходе, открыл дверь в самой глубине его и понял, что попал в трюм. Здесь стояли две длинные скамьи, заваленные разными мелочами, бухтами каната, запасными парусами и так далее.
Раздался какой-то шум, стук и тяжелые шаги. Очевидно, Франсис прыгнул на палубу. Я залез под скамейку и занавесился парусом, чтобы меня не было видно от двери.
Конечно, если Франсис войдет в трюм, он меня не заметит, но не дай бог этому случиться, ведь я не смогу ни защищаться, ни бежать.
Теперь ноги стучали у меня прямо над головой. Потом куда-то передвинулись, остановились и снова пошли. Франсис спустился в кубрик, что-то насвистывая, затем наступила тишина.
Лег он отдохнуть или совсем ушел?
Я не смел шелохнуться, потому что, каким бы ненадежным ни казалось мое убежище, более подходящего сейчас я не мог отыскать.
В трюме было очень тепло, но не душно, слегка пахло краской и еще чем-то, связанным с морем.
Я принял более удобную позу, закрыл глаза и, сморенный усталостью, заснул под убаюкивающую песню волн у причала.
Проснулся я от громкого стука мотора и испуганно взглянул на часы. Они показывали шесть.
Поскольку не чувствовалось никакой вибрации, значит, двигались не мы. Вот шум прекратился, и я услышал какой-то звук, будто столкнулись два огромных предмета. Очевидно, к яхте приблизилось другое судно. Кто-то закричал:
– Добрый вечер, Поль!
– Добрый вечер, Фернан. Ну, как дела?
– Понемножку, не жалуюсь. Ты останешься на ночь?
– Хозяина жду, тогда отходим.
– Ты уже выпивал?
– Нет, отлучиться боюсь. Будем отчаливать с минуту на минуту.
– На этот раз надолго?
– Вроде бы в море, на рыбалку. Но ты же знаешь, не я решаю, куда и на какой срок…
– Понятно. Когда уйдете, займу ваше место. Ладно, пошел в бистро! До скорого, Поль.
– До скорого, Фернан.
Таким образом я выяснил обстановку.
На борту Поль. Выходить из этого убежища нельзя, но меня мучила страшная жажда, которая становилась из-за жары все сильнее.
Вскоре на палубе поднялась возня. То и дело слышались шаги, команды, беготня, переругивание, открывались и закрывались двери. Заскрипел, поднимаясь, якорь, заработал мотор, судно пришло в движение. В трюме стало свежее, туда проник морской воздух.
Я решил дождаться темноты и выбраться из своего укрытия.
Яхта довольно долго шла медленно, потом двигатель заработал на полную мощность и по четкости своей стал походить на часовой механизм.
Поскольку в трюме не было иллюминатора, я не знал, находимся ли мы в открытом море или идем вдоль берега. Даже не будучи моряком, я не сомневался, что яхта эта удивительно быстроходна.
Море было спокойно, волны шумели миролюбиво, где-то совсем рядом. Очевидно, хозяин со своей командой находился в рубке, во всяком случае, никаких голосов не было слышно.
Отодвинув парус, я выбрался из-под скамейки и с величайшими предосторожностями повернул дверную ручку.
В коридоре горел свет. Впереди маячил выход на палубу, в четырехугольнике люка я даже увидел звезды.
У меня не было никакого плана, хотелось только утолить жажду да посмотреть на владельца яхты.
Я очень тихо шел по коридору, чутко прислушиваясь ко всем звукам.
А когда уже собрался войти в каюту напротив, дверь ее отворилась и оттуда появился Франсис. Он сгибался, чтобы не стукнуться головой о притолоку.
При виде меня глаза его округлились от изумления.
– Что это такое?
Я не дал ему опомниться и изо всех сил стукнул в челюсть. Он пошатнулся, страдальческая гримаса исказила его лицо. Но прежде чем я смог ударить вторично, сам почувствовал острую боль под ложечкой. Парень умел драться, рука его действовала, как рычаг машины. Следующий удар пришелся мне по голове. Свет померк в моих глазах, колени подогнулись, я свалился на пол и потерял сознание.
Глава 10
Страшная головная боль и частая пульсация, напоминавшая электрические разряды, были первыми ощущениями, которые я почувствовал, придя в себя.
«Сотрясение мозга с контузией в области виска», – сразу поставил я себе диагноз.