– Не так громко, – прошептала она, – вы разбудите его.
Она осторожно протянула младенца матери, и это обстоятельство прибавило Флавье еще больше раздражения. Нужно было еще собрать Мокрые вещи, отблагодарить женщину. Он сунул банкноту под наполненный стакан и вышел. Мадлен бегом последовала за ним.
– Куда вас отвезти? – холодно спросил он, когда она влезла в машину.
– Поедем к вам, – предложила она. – Я думаю, вы ждете не дождетесь, чтобы одеться как следует. А мне это безразлично.
– И тем не менее, где вы живете?
– Авеню Клебер… Меня зовут мадам Гевиньи… Мой муж конструирует корабли.
– А я адвокат… метр Флавье.
Он опустил разделяющее стекло.
– Улица Мобеж, на углу улицы Ламартин.
– Вы, должно быть, сердитесь на меня, – проговорила Мадлен. – Но я даже не знаю, что произошло.
– А я знаю, – сказал Флавье. – Вы хотели лишить себя жизни.
Он помолчал немного, дожидаясь ответа, протеста. Потом продолжил:
– Вы можете довериться мне. Я готов вас понять… Горе какое-нибудь… Неприятность…
– Нет, – тихим голосом ответила она, – все совсем не так, как вы думаете.
Снова перед ним была незнакомка из театра, случайная женщина, та Мадлен, которая хотела утопиться, та, которая склонялась над забытой могилой…
– Мне захотелось броситься в воду, – продолжала она, – но клянусь вам, не знаю почему.
– Тем не менее… письмо!
Она покраснела.
– Письмо адресовалось мужу, но мои объяснения были настолько необычны, что я предпочла…
Она повернула голову к Флавье и положила ладонь на его руку.
– Послушайте, Месье, вы верите в то, что можно снова ожить?.. Я хочу сказать… умереть, а потом… возродиться в ком-нибудь другом?.. Понимаете?.. Вы не решаетесь ответить… Принимаете меня за сумасшедшую…
– Послушайте…
– Между тем, я не сумасшедшая, нет… Но мне кажется, мое прошлое идет откуда-то очень издалека… Кроме детских воспоминаний у меня еще есть и другие, будто еще одна жизнь, которую я теперь продолжаю. Не знаю, почему я вам это рассказываю…
– Говорите, – пробормотал Флавье, – говорите!
– Я вижу вещи, которых никогда раньше не видела… лица другие… которые существуют только в моем воображении. А порой мне кажется, что я старая, очень старая женщина.
У нее было глубокое контральто, и Флавье слушал ее, не шевелясь.
– Должно быть, я нездорова, – продолжала она. – Но с другой стороны, если это правда, то мои воспоминания не имели бы такой отчетливости. Они были бы хаотичны, беспорядочны.
– Но в тот момент вы следовали импульсу или действовали, приняв определенное решение?
– Скорее, приняв решение… – но это для меня тоже не совсем ясно. Просто я чувствую, что становлюсь все более странной и моя настоящая жизнь уже где-то позади… а тогда… зачем тянуть?.. Для вас, для всего света, смерть – это противоположность жизни… но для меня…
– Не говорите так, – запротестовал Флавье, – прошу… Подумайте о вашем муже.
– Бедный Поль! Если бы он знал!
– Он как раз и не должен знать. Пусть это останется тайной между нами.
Флавье не смог удержаться, чтобы не вложить в эту фразу нежную интонацию, и она улыбнулась с неожиданной легкостью.
– Профессиональный секрет? Вот я и утешена. Счастье, что вы оказались там.
– Да. Мне нужно было повидаться кое с кем, немного дальше того места. Если бы не такая прекрасная погода, я поехал бы на машине.
– А я была бы мертва, – прошептала она.
Такси остановилось.
– Вот и приехали, – сказал Флавье. – Вы простите за беспорядок в квартире. Но я холостяк и к тому же очень занятой.
В вестибюле никого не оказалось. На лестнице тоже. Флавье бы очень смутился, если бы кто-то из жильцов дома увидел его в этой одежде. Открывая дверь своей квартиры, он услышал, как зазвонил телефон, и провел Мадлен в кабинет.
– Это клиент, без сомнения. Садитесь. Я отлучусь на минуту.
Он подбежал к аппарату.
– Алло!
Это оказался Гевиньи.
– Я уже звонил два раза, – сказал он. – Мне тут вспомнилось кое-что относительно самоубийства Полин… Она бросилась в воду… Не знаю, правда, чем это тебе поможет, но все же сообщаю… А у тебя есть новости?
– Потом расскажу, – ответил Флавье, – я сейчас не один.
Глава 4
Флавье с неприязнью разглядывал записи в своем блокноте. «6 мая». Три свидания, два дела о наследстве и одно о разводе. Хватит с него этой дурацкой работы. И ведь никакой возможности вывесить объявление: «Закрыто по случаю мобилизации, похорон»… или еще что-нибудь. Телефон так и будет звонить целыми днями. Клиент из Орлеана станет просить его приехать. И он вынужден быть любезным, делать какие-то записи. В конце дня позвонит или приедет Гевиньи. Он настойчив, этот Гевиньи. Ему все надо рассказывать… Флавье сел за письменный стол и раскрыл досье Гевиньи…