Пропавшая пастораль
Светлана Сервилина
Посвящаю моему мужу Николаю
Светлана Сервилина
Слабый свет фонарика осветил картину. Луч бегло блеснул по холсту и на мгновенье застыл на лице молоденькой девушки. Склоненная головка со светлыми косичками, алые губы с легкой улыбкой. Рядом с пастушкой сидит мохнатый рыжий пес и зорко поглядывает на белых козочек, щиплющих зеленую траву… Раздался слабый щелчок, и фонарик потух. Рука в перчатке потянулась к массивной рамке и ловко сняла ее со стены.
1. Картина маслом
Воскресная съемка в городском центре молодежи закончилась раньше намеченного времени, и сразу после работы журналистка Юлия Симонова направилась в гости к родителям. Домой идти совсем не хотелось. Она чувствовала, что их отношения с Андреем заметно испортились. А, может быть, ей просто так казалось. Майор уголовного розыска Осипов по-прежнему был с ней внимателен и ласков, но в ней самой что-то оборвалось. В последние пару месяцев он часто бывал в служебных командировках, а редкие романтические вечера со свечами превратились в обыкновенное поедание ужина. Юля позвонила, нажав на кнопку звонка, и, через несколько секунд, услышала родной голос с хрипотцой:
— Кто?
— Конь в пальто! — ответила она, неожиданно вспомнив их давнишний шуточный пароль.
Дверь распахнулась, и Людмила Алексеевна, оглядев дочь, с иронией произнесла:
— Пальто — отличное!
— А конь? — засмеялась Юля.
По коридору зашлепали босые ноги.
— Мамуся, привет! — Марта обхватила гостью руками, — А мы с бабулей уроки делаем, — сообщила она.
— Давайте устроим переменку в ваших занятиях? — предложила Юлия, посмотрев на маму и дочь.
Марта захлопала в ладоши, а Людмила, обняв двух своих самых близких девочек, кивнула в сторону кухни:
— Будем ужинать!
Юля заглянула в комнату отца и поинтересовалась его здоровьем. Тот, на секунду оторвавшись от телевизора, ответил:
— Нормально.
— Мама, почему отец со мной не разговаривает? — спросила она, усаживаясь за кухонный стол.
— Не обращай внимания, он сегодня не в духе, — махнула она рукой, — час назад приходила медсестра из поликлиники и неудачно сделала ему укол, нечаянно проколов вену. Вот он и злится на весь мир.
— Понятно, вздохнула Юлия.
— Мамуля, ты будешь «Птичье молоко»? — Марта достала из холодильника коробку с тортом.
— Пусть сначала плов поест, — ответила Людмила Алексеевна своей внучке и поставила тарелку перед дочерью, — а мы составим компанию!
После ужина Юля залезла в свой письменный стол, в нижнем ящике которого еще хранились ее школьные принадлежности. Все остальные полки были заняты учебниками и тетрадями Марты.
— Мам, а где мои конспекты из художественной школы? — спросила она у Людмилы Алексеевны.
— Я их упаковала и убрала на антресоли, чтобы не мешались, — мама кивнула наверх, — хочешь порыться?
— У меня завтра съемка в областной картинной галерее. А я помню, что мы по истории искусств разбирали самые известные полотна, собранные там. Хочу освежить воспоминания.
— Ну, тогда бери стул и ищи.
Не прошло и пяти минут, как Юля, достав сверху пару коробок, обложилась старыми конспектами прямо на полу.
— Мамочка, это ты рисовала? — раскладывая сложенные в рулон листы ватмана, спросила девочка.
— Я, — улыбнулась журналистка, — даже не думала, что мои «художества» сохранились. Столько лет прошло!
— Мать всё бережет, — усмехнулась Людмила Алексеевна.
— Очень красиво! — проговорила Марта, разглядывая натюрморт с большими красными яблоками и керамической вазой, из которой трогательно торчали искусственные веточки гортензии.
— Вот, — обрадовалась Юлия, листая потрепанную общую тетрадь, — лекция о наиболее известных полотнах нашей картинной галереи! Я даже помню, что это нам рассказывала Лилия Борисовна Галицкая, — она посмотрела на свою мать и улыбнулась, — мы все ее так любили.
— Я помню твои восторженные отзывы о ней, — кивнула Людмила Алексеевна, — по-моему, ты никогда её занятия не пропускала!
— Точно! — согласилась журналистка, — Она преподавала в нашей группе живопись и историю искусств. Я заберу конспекты с собой, можно?
— Ну, что ты спрашиваешь? Это же твои записи, — женщина погладила взрослую дочь по голове, — ты такая же увлеченная, как и я.
На первом этаже областной картинной галереи стояли две журналистки. Юля знала их: одна была с радио, другая — из газеты. Она поздоровалась с коллегами и спросила: