Мы ждем приезда официальных лиц внизу, сидя на крыльце и перебирая возможные варианты. Начинает моросить дождь. Он оседает на волосах Али и собирается тысячами мельчайших капелек на швах ее пальто.
На другой стороне улицы группа грязных мальчишек высыпает из «рейнджровера», на ногах у них только носки, поскольку футбольные бутсы сняты и болтаются на шее.
Неподалеку от них я замечаю машину, в которой кто-то сидит. Я ничего не заметил бы, если бы не огонек зажигалки. Мне приходит в голову, что Кибел мог установить за мной наблюдение, но почти сразу я нахожу иное объяснение. Возможно, кто-то ждет, когда Кирстен вернется домой.
Я спускаюсь на тротуар и потягиваюсь. Солнце пытается пробиться к земле, но его глотают серые тучи. Я отправляюсь в путь по площади. Сперва иду в сторону от подозрительной машины, однако на углу поворачиваю и перехожу через дорогу. Останавливаюсь и читаю табличку на пьедестале бронзового всадника.
Снова поворачиваюсь и продолжаю двигаться. Неловко взлетает голубь. Теперь я иду прямо к машине. Уже различим чей-то силуэт за рулем.
Держась поближе к тротуару, чтобы нас разделял ряд машин, в самый последний момент я выныриваю из-за «ауди». На сиденье рядом с водителем лежит фотография Кирстен Фицрой.
Крупный седоволосый человек ошарашенно смотрит на меня. Я вижу два смутных отражения в его темных очках – это мое лицо. Пытаюсь открыть дверцу. Он поворачивает ключ зажигания, и я ору, чтобы он не двигался.
В этот момент на сцену выходит Али, разворачивая машину поперек дороги, чтобы перекрыть ему путь. Найдя заднюю передачу, мужчина отчаянно газует, и резина визжит по асфальту. Он врезается в машину позади, потом резко устремляется вперед, двигая стоящие впереди автомобили. Шины скрипят и дымятся, а он снова включает заднюю передачу.
Али выскакивает из машины, держа руку на кобуре. Водитель замечает ее первым. Он поднимает пистолет, целясь ей в грудь.
Я инстинктивно бью по лобовому стеклу костылем, который разлетается на лакированные обломки. Шум отвлекает незнакомца. Али падает на землю и перекатывается к обочине. Я бросаюсь в другую сторону, падая быстро, но далеко не так грациозно.
Вдруг в ближайшем доме, всего в восемнадцати футах от нас, открывается дверь. Появляются две девочки, одна тянет за собой велосипед. Пистолет направляется на них.
Я выкрикиваю им предостережения, но они стоят и тупо смотрят на нас. С такого расстояния он не промахнется.
Бросив взгляд на Али, я вижу, что она уже на ногах, а ее правая рука с «Глоком» вытянута в сторону незнакомца.
– Я могу его накрыть, сэр.
– Пусть уходит.
Она опускает руку. Машина движется задним ходом до перекрестка и, развернувшись со скрипом тормозов, уносится на север в направлении Лэдброк-гроув[65].
Мы сидим рядом на поребрике. В воздухе пахнет горелой резиной. Девочки куда-то исчезли, зато в окнах ближайших домов показались встревоженные лица.
Али вытирает с рук пистолетную смазку.
– Я могла бы его уложить.
– Знаю.
– Тогда почему?
– Потому что вас учат, как убивать людей, но не учат, как потом с этим жить.
Она кивает, и порыв ветра роняет ей челку на глаза. Она отводит ее рукой.
– Вы его узнали?
Я качаю головой:
– Он ждал Кирстен. Она кому-то очень нужна.
Полицейская машина показывается из-за угла и медленно плывет по улице. Два парня в форме смотрят в окно, вглядываясь в номера домов. Пять минут назад они или опозорились бы, или погибли. Спасибо небесам за счастливые опоздания.
Надо опросить свидетелей и записать показания. Али отвечает почти на все вопросы, описывая машину и водителя. Согласно компьютерной базе, номера принадлежат фермерскому микроавтобусу из Ньюкасла. Их либо украли, либо подделали.
В обычных обстоятельствах местный участковый классифицировал бы это происшествие как хулиганство на дорогах или отказ подчиняться полиции. Под обычными обстоятельствами я подразумеваю ситуацию, в которую вовлечены рядовые граждане, а не два сотрудника полиции.
Сержант Майк Друри – один из тех реформаторов из «Паддингтон-грин»[66], который поднаторел в допросах членов ИРА, а теперь и «Алькаиды». Он меряет взглядом улицу, засунув руки в карманы. Его длинный нос морщится, словно ему не нравится, как пахнет местный воздух.
– Итак, скажите мне, зачем вам понадобилась Кирстен Фицрой?
– Я пытаюсь разыскать ее подругу Рэйчел Карлайл.
– И зачем вы хотите с ней встретиться?
– Поболтать о старых добрых временах.
Он ждет более подробных объяснений. Но я не иду ему навстречу.
– У вас был ордер?
– Он мне не потребовался. Когда мы приехали, дверь была открыта.
– И вы вошли внутрь?
– Посмотреть, не совершается ли там преступление. Мисс Фицрой могла нуждаться в помощи. У нас были основания.
Мне не нравится тон, которым он задает вопросы. Это больше похоже на допрос, чем на беседу. Друри что-то скребет в блокноте.
– Итак, вы сообщили о взломе и заметили парня в машине.
– В нем было нечто странное.
– Странное?
– Да.
– Подойдя к нему, вы показали значок?
– Нет. У меня нет с собой значка.
– Вы представились офицером полиции?
– Нет.
– Так что же вы сделали?
– Попытался открыть дверцу.
– Значит, этот парень сидел себе в машине и никого не трогал, и тут откуда ни возьмись появляетесь вы и пытаетесь вломиться к нему в машину?
– Не совсем так.
Друри изображает адвоката дьявола.
– Он не знал, что вы из полиции. Должно быть, вы его до смерти напугали. Неудивительно, что он сбежал…
– У него был пистолет. И он направил его в мою напарницу.
– Напарницу? А я думал, что наша сотрудница мисс Барба работает в отделе сопровождения и в настоящее время находится в отпуске… – Он сверяется с блокнотом. – И согласно моим сведениям, вчера вы были отстранены от своих обязанностей и теперь являетесь героем разбирательства, проводимого независимым комитетом по рассмотрению жалоб на сотрудников полиции.
Этот парень порядком меня разозлил. И не только он – отношение вообще. Сорок три года на службе, и вот теперь со мной обращаются так, словно я Чарльз Бронсон, снимающийся в «Жажде смерти 15»[67].
В прежнее время здесь повсюду уже ползали бы шесть десятков полицейских: искали машину, опрашивали свидетелей. А вместо этого мне приходится заниматься всякой ерундой. Может, Кэмпбелл прав и мне следовало уйти в отставку три года назад. Все, что я делаю сейчас, либо противозаконно, либо кому-то мешает. Но я еще не потерял хватки и в сто раз умнее, чем этот дурень.
– Али сможет ответить на остальные вопросы. А у меня есть занятия поважнее.
– Вам придется подождать. Я не закончил, – говорит Друри.
– У вас есть пистолет, сержант?
– Нет.
– А наручники?
– Нет.
– Что же, если вы не можете меня пристрелить или заковать, то вы не можете задержать меня здесь.
15
Профессор живет на Примроуз-хилл[44], в дальнем конце зеленой улочки, где цена любого дома составляет семизначную цифру, а каждая машина загажена птицами. Эта извращенная справедливость мне нравится.
Джо открывает двери после второго звонка. На нем фланелевые брюки и рубашка без воротника. Критически осмотрев меня, он констатирует:
– Вы ужасно выглядите.
– Еще бы! Меня постоянно пытаются пристрелить.
За его спиной появляется Джулиана, похожая на модель, только что сошедшую с рекламного плаката.
Высокие скулы, голубые глаза, гладкая кожа. Она тихо объявляет:
– Вы ужасно выглядите.
– Мне все это говорят.
Она целует меня в щеку, и я иду за ней по коридору в кухню. На высоком стульчике сидит малышка с ложкой в руках. Ее щеки и лоб перемазаны яблочным пюре. Десятилетняя Чарли, уже вернувшаяся из школы, контролирует процесс кормления.
66
67