– Он покупал ваше внимание.
– Я думала, что он разделяет мои убеждения.
– Вашим родителям он не нравился.
– Они были в ужасе. Алексей был человеком не нашего круга: кто угодно, только не русский эмигрант с преступником-отцом.
– Вы его любили?
Она обдумывает вопрос.
– Да. Думаю, да.
– И что случилось?
Она пожимает плечами:
– Мы поженились. Первые три года жили в Голландии. Микки родилась в Амстердаме: Алексей организовывал там свое дело. – Рэйчел начинает говорить тише, предавшись воспоминаниям. – Что бы там ни говорил мой отец, я не глупа. Я видела, что происходит вокруг нас. В основном, конечно, слухи да косые взгляды в ресторанах. Когда я расспрашивала Алексея, он говорил, что ему просто завидуют. Но я знала, что он занимается чем-то незаконным, и все продолжала интересоваться его делами, пока, наконец, он не рассердился и не сказал мне, что жена не должна задавать мужу вопросов. Она должна слушаться. А потом однажды ко мне домой пришла жена голландского цветочника. Не знаю, откуда она узнала адрес. Она показала мне фотографию своего мужа. Его лицо, изуродованное кислотой, было похоже на пятно растопленного воска. «Скажите, зачем женщине оставаться с таким человеком?» – спросила она меня. Я покачала головой. Тогда она сама ответила: «Потому что это лучше, чем жить с человеком, который способен на такое». И с тех пор я начала собирать сведения. Подслушивала разговоры, читала электронную почту и сохраняла копии писем. Я много узнала…
– Достаточно, чтобы вас убить.
– Достаточно, чтобы себя обезопасить, – поправляет она. – Я узнала, как Алексей ведет свои дела. Это очень простой и жестокий способ. Сначала он предлагает купить магазин. Если не удается договориться о цене, он его сжигает. Если люди восстанавливают магазин, он сжигает их дома. А если они и тогда не соглашаются, он сжигает дома их родственников и школы их детей.
– Что делал Алексей, когда вы от него ушли?
– Сначала умолял меня вернуться. Потом попытался подкупить меня, делая разные широкие жесты. И наконец, решил меня запугать.
– Вы не вернулись к семье?
Она убирает волосы за уши и качает головой:
– Я убегаю от родственников всю свою жизнь.
Мы сидим в тишине. Теплый воздух, поднимающийся от железной печки, слегка колеблет ее челку.
– Когда вы в последний раз видели Кирстен Фицрой?
– Около двух месяцев назад; она сказала, что собирается за границу.
– А не сказала куда?
– В США или Южную Америку; у нее были какие-то брошюры. Возможно, это была Аргентина. Она обещала присылать мне открытки, но я ничего не получала. А что случилось? У нее какие-то неприятности?
– Вы познакомились в Долфин-мэншн?
– Да.
– А Кирстен встречалась с вашим отцом?
– Нет, не думаю.
– Вы уверены?
– Пожалуйста, скажите мне, что она натворила?
– Он оплачивал ее проживание в Долфин-мэншн. А потом помог ей купить квартиру в Ноттинг-хилл.
Рэйчел никак не реагирует на эти слова. Я не могу определить, удивило ее мое сообщение или же она сама подозревала о чем-то подобном.
– Кирстен за вами следила. Сэр Дуглас хотел получить опеку над Микки. Его адвокаты уже готовили заявление. Они собирались доказать, что вы не в состоянии заботиться о ребенке, потому что пьете. Но заявление было отозвано, когда вы вступили в Общество анонимных алкоголиков.
– Я не могу в это поверить, – шепчет она.
Но есть еще факты. Я не знаю, стоит ли ей обо всем рассказывать.
– В ту ночь, когда мы передавали выкуп, я попал вместе с бриллиантами в канализацию. Меня унесло в Темзу. Кирстен спасла мне жизнь.
– А что она там делала?
– Вместе с Рэем Мерфи дожидалась бриллиантов. Они организовали все это дело: требование выкупа, пряди волос, купальник. Кирстен многое знала о вас с Микки. Она даже сосчитала деньги в ее копилке. Она точно знала, на какие кнопки следует нажать.
Рэйчел трясет головой:
– Но купальник… он же принадлежал Микки.
– Вот именно с нее-то его и сняли.
Внезапно до нее доходит смысл того, что я говорю. Мне кажется, я чувствую, как тревога распространяется по ее телу.
В это время где-то в доме открывается дверь, и атмосфера резко меняется. Через главный холл мчится сэр Дуглас, крича Томасу, чтобы тот вызывал полицию. Видимо, дворецкий позвонил ему сразу после моего прихода.
Через мгновение Дуглас Карлайл появляется в дверях кухни с ружьем в руках. Его лицо горит ярым гневом праведника.
– Оставайтесь на месте! Не двигайтесь. Вы арестованы.
– Успокойтесь.
– Вы вторглись в мою частную собственность.
– Опусти ружье, папа, – просит Рэйчел.
Он тычет стволом в мою сторону.
– Держись от него подальше.
– Пожалуйста, опусти ружье.
Рэйчел смотрит на отца, как на сумасшедшего и делает шаг в его сторону. Это на мгновение отвлекает сэра Дугласа, и он не видит, как я преодолеваю разделяющее нас расстояние. Схватив ружье за ствол, я тяну пожилого джентльмена на себя, выворачиваю ему руки и укладываю на пол ударом под ребро. Потом виновато смотрю на Рэйчел. Я не хотел его бить.
Сэр Дуглас судорожно и глубоко дышит. Пытается заговорить, но это ему не сразу удается. Наконец он требует, чтобы я ушел. Я и так уже ухожу. За мной по пятам следует Рэйчел, умоляя, чтобы я объяснил ей все до конца.
– Зачем они это сделали? Зачем похитили Микки?
Я поворачиваюсь и грустно смотрю на нее:
– Не знаю. Спросите у своего отца.
Я не хочу вселять в нее ложные надежды. Я даже не уверен, что в моих словах есть смысл. В последнее время я слишком часто ошибался.
Покинув дом, я спускаюсь по ступенькам и иду по дорожке. Рэйчел смотрит мне вслед, стоя на крыльце.
– А как же Микки? – кричит она.
– Я не думаю, что Говард ее убил.
В первый момент она не понимает. Мне даже кажется, что она уже потеряла надежду, смирилась с потерей. Но тут она кидается ко мне. Я дал ей возможность выбирать между ненавистью, прощением и верой. Она хочет верить.
30
– Куда мы едем? – спрашивает Рэйчел.
– Увидите. Это недалеко.
Мы останавливаемся у коттеджа в Хэмпстеде. Ворота увиты декоративным плющом, аккуратно подстриженные розовые кусты тянутся вдоль дорожки. Быстро пробежав по ней под мелким дождем, мы прячемся под навес над крыльцом и ждем, когда откроют дверь.
Эсмеральда Бёрд, внушительная женщина, упакованная в юбку и кардиган, оставляет нас в гостиной и отправляется звать мужа. Мы пристраиваемся на краю дивана и оглядываем комнату, заполненную вязаными декоративными наволочками, кружевными салфеточками и фотографиями упитанных внуков. Вот так выглядели гостиные, пока люди не стали закупать в Скандинавии склады, набитые лакированной сосной.
Я познакомился с четой Бёрд три года назад, в ходе первого расследования. Они пенсионеры, из тех людей, что сокращают гласные, обращаясь к полицейским, и голос которых изменяется, когда они говорят по телефону.
Миссис Бёрд возвращается. Она изменила прическу, по-другому уложив волосы. И еще сменила кардиган и вставила в уши жемчужные сережки.
– Я сейчас заварю чай.
– Спасибо, не стоит беспокоиться.
Она как будто не слышит.
– И у меня есть пирог.
В поле зрения появляется Брайан Бёрд, медлительный монстр с совершенно лысой головой и сморщенным лицом, напоминающим мятый целлофан. Он подается вперед, опираясь на костыль, и тратит, кажется, целый час на то, чтобы усесться в кресло.
В полном молчании чай заваривается, разливается, помешивается и сластится. Передаются куски фруктового пирога.
– Вы помните, когда я приходил к вам в последний раз?
– Да. Это было связано с пропавшей девочкой – той, которую мы видели на платформе.
Рэйчел переводит взгляд с миссис Бёрд на меня и снова растерянно смотрит на пожилую даму.