Как-то проходя по своей деревне, он увидел лошадь, скачущую без всадника. Он поймал ее и поехал на ней верхом, желая доставить лошадь владельцу. Но история эта кончилась для него еще печальнее. Его обвинили в краже лошади. После этого все решили, что Ричард величайший, неисправимый злодей и позор своей родной деревни. Его бойкотировали все. Дом вдовы Мельи для него закрылся, и Аманде запретили иметь с ним какие-либо сношения. Жизнь в его родном селении сделалась невозможной, и он решил уйти. Он отправился в Калифорнию, и судьба как будто улыбнулась ему: он нашел богатые россыпи и добыл большое количество золота. Он строил уже различные планы относительно своей будущей жизни, но во время громадного пожара в Сан-Франциско погибло все его имущество, и теперь ему вновь приходилось начинать все сначала.
10. НЕУДАВШИЙСЯ ГРАБЕЖ
В продолжении целых трех недель мы усиленно трудились на реке Станиславе, но без всякого успеха. Мы не добыли ни одной крупинки золота.
- Для вас лучше отказаться от такого товарища, как я, - сказал мне как-то вечером Гайнен. - Вы не будете иметь никакого успеха до тех пор, пока находитесь в компании со мною.
Я внутренне соглашался с ним, но мысль оставить человека, потому что его преследуют несчастья, возмущала мою совесть.
- Ваша судьба не может долго бороться с моею, - отвечал я. - Я один из счастливейших людей на свете. Если мы будем продолжать работать вместе, со временем мое счастье победит ваше несчастье. Оставайтесь, и будем продолжать работать.
Гайнен согласился, с тем только условием, чтобы во главе предприятия стоял я, а он будет во всем следовать за мною.
Мы оставили реку Станислав и направились дальше на юг, к Соноре.
Близ Соноры мы остановились в месте, называемом Драй-Брук (сухой ручей), где и решили начать свою работу.
По вечерам, в свободное от работы время, мы часто ходили в Сонору, заходили в игорные дома, гостиницы и присматривались к приисковой жизни.
Однажды вечером мы увидели в игорном доме какого-то совершенно пьяного диггера. Он пошатывался и с трудом подымал ноги. По временам он громко заявлял, что намерен идти домой. Но дело кончалось тем, что он подходил к буфету и опять пил водку. Наконец, он решился уйти, вынул свой кошелек, в котором было около ста унций золота, расплатился и, пошатываясь, вышел.
Меня что-то заинтересовало в этом человеке. Я вспомнил, что где-то видел его прежде, но где, припомнить не мог. Мысли моего товарища не блуждали, подобно моим, и поэтому он мог наблюдать и замечать, что делается вокруг нас. После ухода заинтересовавшего меня человека Гайнен близко подошел ко мне и шепнул:
- Этого человека хотят ограбить. Когда он вынул свой кошелек с золотом, чтобы расплатиться, я заметил двух подозрительных субъектов, которые следили за ним и после его ухода пошли за ним. Они хотят ограбить его. Неужели мы дадим им это сделать?
- Конечно, нет! - ответил я. - Мне этот человек понравился, и я не думаю, чтобы он заслуживал того, чтобы его ограбили.
- В таком случае идем за ним, - сказал Гайнен, и мы оба вышли на улицу. Мы сначала направились не по той дороге, по какой было нужно, и, пройдя около сотни шагов и не видя никого перед собою, вернулись назад и пошли в противоположном направлении. Мы вскоре увидели пьяного золотоискателя с двумя незнакомцами по бокам, которые поддерживали его и разыгрывали роль друзей, пытающихся отвести пьяного товарища домой. Мы не вмешивались, так как не могли найти никакого предлога, чтобы устранить этих ложных приятелей, но держались вблизи и хорошо слышали восклицания пьяного.
- Довольно, товарищи! Я могу дальше сам обойтись. Черт возьми! Прочь руки! А, вы хотели вытащить у меня золото. Вот я проучу вас, мошенников!..
- Бурный Джек! - воскликнул я, узнавая пьяного диггера и бросаясь вперед. - Вы ли это? Не нужно ли вам помочь?
- Очень даже нужно, - ответил Джек, - проучите-ка за меня вот этих молодцов. Мои ноги слишком ненадежны, и сам я поэтому не могу проучить негодяев.
Два человека молча отошли и моментально скрылись.
- Цело ли ваше золото? - спросил я.
- Да, оно цело. Один из этих молодцов пытался вытащить его, но я ему не дал. Не настолько я пьян. Пьяны только мои ноги, а руки и голова совершенно трезвы.
Ноги Бурного Джека были действительно так пьяны, что я и Гайнен с большим трудом вели его. После значительных усилий мы привели его в знакомую гостиницу, уложили и дали хозяину инструкцию не выпускать его, пока один из нас не придет сюда опять.
На следующее утро я отправился в гостиницу повидаться с Джеком и нашел его уже вставшим и ожидающим меня.
- В прошлую ночь вы оказали мне большую услугу, - сказал он, - и я не забуду этого, как забыл вас самих.
- Почему вы думайте, что забыли меня? - спросил я.
- Потому что в прошлую ночь вы назвали меня Бурным Джеком и, значит, знали меня прежде, так как этим именем я не зовусь уже много лет. Нет, не говорите, кто вы: я сам постараюсь найти вас в своей памяти.
- Вы, стало быть, вчера были еще не особенно пьяны, иначе не вспомнили бы, как я вас назвал, - сказал я.
- Да, вы правы, - ответил Бурный, - я был только слегка пьян. Иногда бывает пьяна моя голова, иногда - ноги. Редко случается у меня, чтобы и голова и ноги мои были вместе пьяны. Вчера были пьяны ноги, а голова трезва. Это было лет шесть или семь тому назад, когда я назывался Бурным Джеком, следовательно, вы были тогда мальчиком 12 или 13 лет, - вспоминал вслух бывший боцман. - А, теперь я узнал вас! Вы - Роллинг Стоун!
С этими словами Бурный бросился вперед, схватил мою руку и так крепко сжал ее своими сильными пальцами, что чуть не раздавил ее.
- Роланд, мой мальчик! - сказал он. - Я знал, что мы встретимся снова. Я думал о вас, как думал бы о своем собственном сыне, если бы он у меня был. Я искал вас по всему свету.
Бурный Джек рассказал мне всю историю, начиная с той нашей разлуки в Новом Орлеане. Оказывается, он и не думал меня бросать. Он шел с работы домой и встретил своего старого знакомого, с которым и зашел в кабачок выпить стакандругой бренди. Выйдя из кабачка, он встретил своего врага - плотника с корабля "Надежда", которого и начал учить "манерам". В результате Бурный попал в полицию, а на следующий день был приговорен судьей к двухмесячному тюремному заключению. Вернувшись из тюрьмы, он искал меня повсюду и предположил, что я уехал к себе на родину.