– Привет, – произнес он. – Вас не пускают?
Белл объяснила причину.
– Ничего страшного. Я проведу вас как свою гостью.
– Вы уверены?
– Уверен, – криво улыбнулся мужчина. – Кстати, меня зовут Оливер. Оливер Донохью.
Он протянул руку.
– Спасибо. А я…
– Я знаю, кто вы, мисс Хэттон, – перебил ее он. – Видел ваше сегодняшнее выступление. Помню момент, когда вы голосом подражали трубе. Восхитительно!
Не найдя, что на это сказать, Белл ограничилась междометием.
– Что же мы стоим?
Он помахал пригласительным билетом, затем протянул руку, явно намереваясь увести Белл от бдительной китаянки.
Они обогнули здание и направились к веселящимся гостям. Звуки вечеринки становились все громче.
– Вы американец, – сказала Белл.
Ответа она не услышала. За углом ей открылось удивительное зрелище, намного более красочное и праздничное, чем она думала. Гладь воды искрилась отражениями разноцветных фонариков на деревьях, окаймлявших бассейн. На террасе, освещенной масляными лампами, кучками стояли гости. Вход в дом тоже был украшен фонариками. Негромко играла музыка. Белл заметила несколько пар, танцующих щека к щеке.
– Я не ожидала столь красочного празднества, – призналась Белл.
– Англичане не скупятся на подобные развлечения.
Белл посмотрела на Оливера. В его словах ей почудились критические нотки, но он широко улыбался. Света здесь хватало, чтобы рассмотреть его лучистые синие глаза под невероятно длинными пушистыми ресницами. Белл заставила себя не приклеиваться взглядом к его глазам. У Оливера был прямой нос и всклокоченные светло-каштановые волосы. Кожу покрывал глубокий загар. Белл подумалось, что этот американец действительно какой-то иной. Он почти не скрывал своего изумления, словно жизнь была для него нескончаемым развлечением.
Оливер отправился в бар за напитками. Пока его не было, Белл заметила Глорию и Эдварда. Они стояли по другую сторону бассейна и смеялись. Глория тоже заметила ее, махнула рукой и двинулась в ее сторону. Белл это несколько раздосадовало, поскольку ей хотелось поближе познакомиться с американцем.
– Рада, что вы пришли, – сказала Глория. – Как прошло сегодняшнее выступление?
– Спасибо, хорошо.
Вернулся Оливер. Белл он принес фужер шампанского, а себе пиво. После недолгих колебаний, решая, стоит ли пить шампанское, она взяла фужер.
– Смотрю, вы успели познакомиться с нашим американским журналистом, – сказала Глория.
Оливер насмешливо поклонился:
– Иностранный корреспондент «Вашингтон пост» к вашим услугам.
– И прочих газет, – с оттенком сарказма добавила Глория.
Оливер пожал плечами и, игнорируя Глорию, обратился к Белл:
– Миссис де Клемент имела в виду мои колонки в «Рангун газетт».
– Которые живописуют нас не в лучшем свете, – заметила ему Глория.
– Нас? – не поняла Белл.
– Англичан, дорогая. Вас и меня. – Она обвела рукой пространство, где веселились гости. – Всех нас. Он считает, что Бирма должна принадлежать бирманцам… Простите, я еще не со всеми поздоровалась. Не монополизируйте нашего нового ангела, – бросила она Оливеру. – Белл тоже нужно познакомиться со здешним обществом.
Глория чмокнула Белл в щеку, сухо кивнула Оливеру и удалилась.
– Удивлен, что она не утащила вас с собой. – Журналист лукаво взглянул на Белл.
– Она не жалует ваши статьи. Скажите, Глория права?
– Естественно, – улыбнулся Оливер. – Я не скрываю того, что не разделяю гордости британцев за их империю. В равной степени я не одобряю их слепоту по поводу моральной стороны колониализма.
– Вот оно что. В таком случае позвольте спросить: почему вы здесь?
– Вопрос по существу. Не правда ли, загадка?
– Это не ответ, – покачала головой Белл, прищурившись на него.
Оливер улыбнулся, отчего его глаза вспыхнули:
– Может, мне хочется посмотреть, как запылает Рим.
– Серьезно?
Он пожал плечами:
– Бирма не перестает меня удивлять. Она поставляет лучшие в мире рубины. Добавьте к этому изрядное количество тиковой древесины, нефти и риса. Британская империя солидно наживается на Бирме. Но времена меняются, и я хочу быть свидетелем перемен.
– Что вы имеете в виду?
– А то, что дни британского владычества сочтены.
– Я бы так не сказала, – возразила Белл, глядя на беззаботные лица гостей.
– Большинство из них слепы. Но приглядитесь к здешней жизни, и вы многое поймете. Забастовка студентов университета шестнадцать лет назад была первой ласточкой.
– Забастовка?
– Совет и администрация университета целиком состояли из англичан и избирались правительством. Студенты взбунтовались против этого.