Себ удивленно поднимает брови.
— Мы же договорились. Идем в катакомбы, нет?
— Ах, да. Но… Послушай, сейчас не очень удобно.
Он пристально смотрит на меня, на тени под глазами, как будто знает, что за последнюю неделю я похудела на пять фунтов и почти не спала в первую ночь в Париже. И что я обнаружила нечто неожиданное в морге.
— Ты же помнишь, — он морщит лоб, — я сказал, что не хочу оставлять тебя одну после опознания… тела.
Он начинает моргать, и мы оба отводим взгляды. Он — из-за того, что думает, что Анжела мертва, а я — из-за того, что еще пара секунд — и он узнает правду.
А может, сказать ему?
— Да, я помню. Просто… когда я все это увидела… Я еще не отошла.
Он кивает.
— Да. Я понимаю. Я здесь как раз поэтому. Когда я увидел ее… мне стало так одиноко. Я не хочу, чтобы ты была одна.
Неподдельная боль в его голосе заставляет меня снова поднять глаза. Искреннее сочувствие, которое он проявляет по отношению ко мне, натыкается на стены, которыми я отгораживаюсь от него. Мимо спешат мужчины и женщины в деловых костюмах. Понятия не имею, сколько добираться отсюда до полицейского участка в час пик. Чем скорее отделаюсь от Себа, тем скорее попаду к инспектору Валентину.
Кашлянув, я снова опускаю взгляд. На асфальте краской из баллончика нарисован фиолетовый инопланетянин.
— Спасибо, конечно, что ты пришел. Но мне сейчас хочется побыть одной. Увидимся позже.
Я отворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за руку.
— Пожалуйста, — на его лице появляется страдальческое выражение. — Нам просто необходимо посетить эти каменоломни. Ты поймешь, почему Анжела была так счастлива здесь. Да и я узнаю тебя получше. Мы ведь едва не стали родственниками.
Его слова застают меня врасплох, и остается лишь кивнуть. Себ радостно улыбается, отпускает мою руку, и мы идем к бульвару. Позеленевшая от времени арка нависает над лестницей в метро. Вдоль стен валяются пустые пивные банки, ветер гоняет по ступенькам фантики от конфет и прочий мусор. Катакомбы тоже надо посмотреть, ведь это тема Анжелы. С инспектором можно увидеться позже, а пока можно подумать, как разговаривать с инспектором, которого, конечно, так просто вокруг пальца не обведешь.
«Едва не стали родственниками». Неужели их отношения зашли так далеко?! Задумавшись, я останавливаюсь у входа в подземку, но Себ торопит меня:
— Так ты идешь?
Внизу копошатся толпы людей, в узких коридорах не протолкнуться. В Сан-Диего нет метро, и мне непривычно видеть такую кучу народу одновременно в замкнутом подземном пространстве. Кажется, что здесь существует какая-то неизвестная науке жизнь, которая прячется в темных углах и даже не нуждается в свежем воздухе. А если случится пожар? Начнется паника?
Заметив мою нервозность, Себ подходит ближе и говорит:
— Пожалуй, лучше на такси.
Он поднимается по лестнице, проходит мимо меня и ловит такси. В такси я пытаюсь вспомнить, когда начала бояться замкнутых пространств. Когда мы выезжаем на автостраду, прямо перед нами задевают друг друга две машины, и я вздрагиваю.
— Ты нормально спала? — участливо спрашивает Себ.
На миниатюрном телеэкране, вмонтированном в спинку пассажирского сиденья, появляется дикторша новостей. Бегущая строка в низу экрана рассказывает что-то о пробках в городе.
Успокойся, Шейна.
— Так себе. Но зато кое-что нашла.
Достаю из сумочки телефон, просматриваю заметки в поисках записи из блога Анжелы. Возможно, Себ сможет пролить свет на мое открытие.
— Я нашла какой-то странный номер и два слова — «божественное» и «расследование» над ним. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Себ внимательно смотрит на экран. Увеличивает и уменьшает пальцами изображение.
— Одиннадцать цифр. Если не принимать во внимание точку и пробел…
Он достает свой телефон, ставит его на громкую связь и набирает номер.
«Bonjour, Maison de Kebab»[17], — из маленького динамика доносится французский рок. Водитель делает свое радио погромче.
— Думаешь, ресторан имеет к этому какое-то отношение? — Себ испытующе смотрит на меня.
Рекомендация турецкой закусочной, исходящая от Анжелы, столь же нелепа, как рекомендация мясной лавки от меня. Мы уже много лет не едим мяса. Я качаю головой, пытаясь вернуть вчерашнюю уверенность в важности этой записки.
— Не знаю. Кажется, Анжела пыталась что-то сообщить мне. Я нашла это у нее на компьютере.
Себ иронически приподнимает бровь.
— А еще говорила, что больше тебя интересуется духовной жизнью.