— Я должна извиниться за Жерара. Он подумал, что вы репортеры.
— Стрельба произошла три недели назад. Думала, репортеры уже потеряли интерес, — говорю я, присаживаюсь напротив Дельфины в мягкое складное кресло.
Дельфина обменивается многозначительными взглядами с сидящим у меня за спиной Жан-Люком. В голове возникает голос Нур: «Не как в Штатах, где каждый месяц в какой-нибудь школе стреляют».
— Что я могу для вас сделать? Мне очень жаль, что Анжелу до сих пор не нашли.
Она отводит глаза, словно позволяя мне собраться с мыслями.
— Спасибо. Я читала конспекты диссертации Анжелы и в общих чертах представляю, чем она занималась, но надеялась узнать подробности. Почему именно катакомбы? Вы видели ее в тот день, когда она пропала?
— Я уже рассказывала полицейским, мы с Анжелой познакомились год назад. Она прочитала мою статью о римских катакомбах и их связи с гладиаторами и захотела сделать аналогичное исследование в Париже, с точки зрения иностранца.
У нее интересный акцент. «Эр» и «тэ» звучат очень странно.
— Исчезновение Анжелы — это трагедия для нас.
Я с трудом подавляю дрожь. «Исчезновение» — это как окончательный вердикт.
— Не могли бы вы рассказать о ее последних исследованиях перед… исчезновением?
— Не знаю, как это сформулировать, — начинает Дельфина, — мне кажется, есть связь между ее исследованием и исчезновением… Возможно, если бы она была менее дотошна в своей работе, она все еще была бы здесь.
Ее слова громом раздаются в тишине комнаты.
По крайней мере, для меня.
— Что вы имеете в виду?
Дельфина медленно поднимается, обходит стол и присаживается на край. Обхватывает руками свое миниатюрное тело и вытягивает длинные ноги, чтобы сохранить равновесие.
— Позвольте для начала предупредить, что это всего лишь домыслы. И, надеюсь, то, что я сейчас скажу, не слишком вас шокирует.
У меня по спине и шее бегут мурашки.
— Да, пожалуйста.
Дельфина сцепляет ладони.
— Мы до сих пор не знаем, кто виноват в исчезновении Анжелы и при чем тут этот расстрел. Известно только, что стрелял молодой человек. Недовольный собой и миром. Он был студентом и поэтому знал, что в этот день предстояли занятия летнего семестра. Его целью были все кафедры, где, как он считал, с ним обошлись несправедливо. У него не было сообщников среди студентов и преподавателей, как он написал в прощальной записке, оставленной в квартире. Жаль, что он покончил с собой, когда приехала полиция.
— Да-да.
— Я уже довольно долго преподаю в аспирантуре. Двадцать лет на факультете городского планирования и социальных наук Сорбонны. Но никогда не видела, чтобы кто-то так быстро разбирался в материале, как Анжела. Она прекрасно работала, и французский у нее был на хорошем уровне, но она — как бы это сказать? — с самого начала обратила на себя внимание. А поскольку она была иностранкой, это впечатляло еще больше.
Она сокрушенно качает головой.
— Очень по-американски: войти в помещение и сразу показать, кто здесь главный, вы ведь все очень громогласные… Думаю, что это могло настроить некоторых против нее. Но она доминировала не только голосом, но и содержанием своей работы.
Каждый мускул в моем теле напрягается в ожидании новых слов Дельфины, но я решаюсь прервать ее.
— Неужели вы думаете, что это мог быть кто-то из студентов?
Дельфина морщится.
— Среди аспирантов здесь очень жесткая конкуренция. Потом, когда Анжела начала стажировку, ее все меньше и меньше видели в университете, но не уверена, что от этого что-то изменилось.
— Не понимаю. Она что, перестала ходить на занятия?
Дельфина ищет подходящее слово.
— Вы говорите по-французски?
— Почти нет. Но Жан-Люк говорит.
Тот мгновенно подвигается к краю кресла:
— Oui, Madame Rousseau[31].
Они начинают быстро говорить по-французски, и я, естественно, ничего не понимаю. Но вот Жан-Люк наконец поворачивается ко мне:
— Ну вот. После того как Анжела начала стажировку в Археологическом обществе…
— Постойте, но, насколько мне известно, она не занималась археологией, — я вспоминаю рассказы Себа.
— Она изучала городское планирование на примере парижских катакомб. А Археологическое общество контролирует ремонтные работы в туннелях. Примерно год назад доктор Леруа взял Анжелу на стажировку, чтобы она могла посещать катакомбы в любое время.