До меня доходит горькая ирония этих слов.
— В общем-то, в итоге так и вышло.
— А что родители?
— Как обычно. Поговорили с ней, пообещали, что отныне будут предупреждать нас о своих планах, успокоили. Мама, конечно, очень обиделась из-за разбитой куклы, но ничего не сказала, чтобы не расстраивать Анжелу.
Жан-Люк сочувственно кивает.
— У всех есть скелеты в шкафу, Шейна. И сложные отношения.
— Ну да. Этот случай, пожалуй, не особенно дикий, но для Анжелы это было типично — ее постоянно кидало то вверх, то вниз. Мы уже привыкли к ее перепадам настроения, но посторонним людям это казалось странным. Как-то раз, когда мы были детьми, родителям пришлось разлучить нас на некоторое время, потому что Анжела пыталась…
Я замолкаю, качая головой.
— Ладно. Не стоит сейчас об этом… Похоже, что в Париже она сильно изменилась. Причем в лучшую сторону. Здесь, кажется, она оставила все свои проблемы позади. Ей просто нужно было освободиться из-под нашей опеки.
Эта мысль вонзается в меня, как клинок. Словно я сама себе делаю харакири.
Официантка возвращается с нашим чеком, и Жан-Люк расплачивается наличными.
По улицам бегут толпы белых воротничков, спеша успеть перекусить. Мы молча идем сквозь толпу, не глядя друг на друга. Напротив нашего кирпичного дома, опираясь на трость, стоит уже знакомый бродяга. Он потягивается, суставы громко хрустят. Пучок седеющих, когда-то черных волос мокрый от пота. Кажется, будто он только что принял душ. В тени его бледная кожа кажется румяной. Мы поднимаемся по лестнице к квартире Анжелы. Толстый бежевый ковер заглушает шаги. Между квартирами Анжелы и Жан-Люка — целая сеть деревянных балок, звукоизоляции и труб отопления, но вчера я слышала, как звякнул его сотовый. Интересно, слышал ли он, как я плачу?
Жан-Люк провожает меня до двери.
— Ну что? Ты нашла в этом ресторане то, что искала?
Я похлопываю по папке с бумагами.
— Не совсем. Но это отличная альтернатива.
Он подходит ближе.
— Я всю неделю в твоем распоряжении, Шейна. Все, что тебе нужно. Даже просто поговорить.
Я небрежно киваю, чтобы придать себе уверенности. Мне неловко, что я так разоткровенничалась с малознакомым человеком, да еще на публике.
— Да, спасибо. Я…
Его руки сжимаются вокруг моей талии, он притягивает меня к себе. От неожиданности я останавливаюсь на полуслове и почти не сопротивляюсь. Он делает паузу, словно хочет понять, не против ли я такого поворота событий, потом прижимается щекой к моей голове. Желание оттолкнуть его с каждой секундой нарастает — неужели он думает, что после нескольких часов, проведенных вместе, я готова раскрыть ему все свои душевные тайны?! Но вместо этого закрываю глаза, и в груди медленно поднимается трепет.
Он отстраняется, брови сливаются в одну густую полоску.
— Ну, пока.
Я вхожу в квартиру. Меня разрывают самые противоречивые эмоции: энтузиазм, усталость, облегчение, отчаяние, ясность, смятение… Дверь Жан-Люка этажом выше захлопывается, я падаю на кровать и погружаюсь в глубокий сон.
Глава 13
Ambassade. (Посольство.)
Comment dit-on? (Как это сказать?)
Combien? (Сколько стоит?)
Гнусавое жужжание дверного звонка раскалывает воздух. Я отрываюсь от своего списка, который занимает уже целый лист — французско-английский словарь, имена, заметки о людях, с которыми я встретилась, и их связи с Анжелой. Нога затекла, и я, хромая, ковыляю к домофону рядом с дверью.
— Алло? — говорю я сонным голосом, нажимая сначала одну кнопку, потом другую. Аппарат снова вибрирует под моим пальцем.
— Алло? Алло?!
— Мисс Дарби, это инспектор Валентин. Можно подняться к вам?
Я нажимаю большую кнопку, которая открывает дверь подъезда, затем осматриваю квартиру. Ну и бардак! Всюду валяются какие-то бумаги и коробки. Прибраться, увы, не успею.
Я слышу, как неторопливо, но в то же время твердо ступает инспектор Валентин по лестнице. Каждый шаг впечатан в историю.
Я быстро прячу лифчик в спортивную сумку, взбиваю одеяло и принимаю непринужденный вид.
Звук шагов затихает у моих дверей. Валентин приветствует меня дежурной улыбкой. Он приглаживает вьющиеся волосы и пожимает мне руку.
— Мадемуазель.
Запах мяты продолжает сопровождать его, забивая запах карри в коридоре.
Взглянув на него, я понимаю, как много всякого странного и удивительного случилось со мной за эти четыре дня после нашей первой встречи.