— Не знаю, я…
И я вижу: в левом нижнем углу листка на нашем тайном языке написано «помоги». Слово криво накарябано простым карандашом не то на коленке, не то у стены.
Нур похлопывает меня по руке, с тревогой глядя на меня.
— Шейна, что с тобой? Ты сильно побледнела.
Я вижу ее руку на своей, но не чувствую, словно она прикасается к кому-то другому. Мне трудно дышать. Я не писала этой записки. Поехала в полицейский участок, потом в университет, потом на Монмартр и еще раз обыскала квартиру Анжелы, но нигде не брала листовок или буклетов, хотя автобусные остановки и завалены ими. Все утро прошло как в тумане, ведь именно в тот день я решила задержаться в Париже, но не настолько, чтобы написать в бессознательном состоянии целый список.
— А когда ты это нашла? — спрашиваю я. — Я имею в виду, в котором часу? Это еще был день или уже вечер?
— Наверное, через несколько часов после того, как ты ушла. Около полудня.
— В коридоре было что-нибудь необычное? Еще какие-нибудь бумаги? Может, ты кого-нибудь встретила?
Я хочу, чтобы Нур вспомнила все подробности, вплоть до температуры на улице и цвета неба. Может, она слышала звук шагов? Может, она видела вдалеке на улице кого-то похожего на меня? Я хочу задать ей тысячу вопросов, потому что… Кроме Анжелы никто больше не мог оставить эту записку под ковриком Нур. Другого варианта нет. Моя сестра жива. И она знает, что я была у Нур.
На меня обрушивается поток эмоций, меня душат слезы радости. Я пытаюсь отдышаться, чтобы ослабить комок, сдавливающий мое горло. В моем сознании взрывается целый фейерверк бенгальских огней. Я боюсь посмотреть в лицо Нур, чтобы не выдать себя. Анжела…
— Все будет хорошо, Шейна. Ничего странного я тогда больше не заметила. Но это вполне нормально, что, будучи в таком состоянии, ты что-то могла и забыть. Все будет в порядке, дорогуша.
Нур гладит меня по плечу, а потом выводит на площадь перед оперой, освещенную уличными фонарями и заполненную толпами людей. Десятки дверей и сотни мест, где можно спрятаться. Этот город — настоящий лабиринт скрытых возможностей, и какой-то из этих возможностей воспользовалась моя сестра. Она жива.
Нур целует меня в обе щеки на прощание, я автоматически отвечаю ей, едва чувствуя ее прикосновение. Кожа как будто задеревенела, по ней пробегают искры электричества, и в ее порах вибрирует надежда.
На цыпочках вхожу в подъезд дома Анжелы, осторожно открыв дверь, но она захлопывается за мной с предательским грохотом. Достаю из кармана ключ, внезапно почувствовав, что мне не терпится войти в квартиру, спрятаться за огнеупорной металлической дверью. Я тихонько пытаюсь открыть в темноте замок, но тут раздаются осторожные шаги на лестнице.
— Шейна? — Жан-Люк останавливается на площадке, отдуваясь. Свет, падающий из окна в потолке, отбрасывает на его лицо зловещие тени от рамы. — Привет. Слушай, прости, что я сбежал. Я просто испугался.
Он проводит рукой по волосам. Они падают густыми прядями на уши. Столько всего произошло с того момента. Прошло уже больше двенадцати часов.
— Ничего страшного. Я побыла там еще какое-то время. Спасибо, что вообще согласился прийти.
Снова вставляю ключ в замок двери, но он никак не поворачивается.
Так какие планы на завтра? Я приходил сегодня уже три раза, но тебя не было дома. Ты уже купила новый мобильник?
Я безуспешно пытаюсь засунуть ключ в замочную скважину, бормоча всевозможные ругательства.
— Шейна? Эй! — Жан-Люк ударяет ладонью по стене, и в коридоре вспыхивает лампа.
Снова вставляю ключ, и дверь со щелчком открывается.
— Спасибо.
— Послушай, еще раз извиняюсь за сегодняшнее утро. Можно мне вернуться к исполнению роли твоего гида и переводчика ресторанных меню?
Непринужденный тон и легкая улыбка вот-вот растопят мое сердце. Он делает шаг ко мне:
— Ну, что скажешь?
Мне бы, конечно, очень хотелось, чтобы рядом был кто-нибудь из местных, тот, кто смог бы разделить со мной все перипетии этого причудливого и невероятного расследования. Жан-Люк подходит для этого лучше, чем кто-либо другой. Но он слишком много узнал обо мне и, если уж быть совсем честной, слишком отвлекает. После сегодняшнего дня, когда я действовала абсолютно самостоятельно, мне это совершенно очевидно. Он будет только мешать, потому что не знает главного. Что Анжела жива. И мне придется постоянно лгать ему. Так что ему лучше уйти.
— Шейна, не отталкивай меня из-за сегодняшнего утра, пожалуйста.
Он останавливается в одном шаге от меня, почти на расстоянии поцелуя. Такое ощущение, что еще мгновение, и он сожмет меня в объятиях. От него пахнет шампунем с ароматом клубники.