Я в миллионный раз за этот вечер испытываю свою силу воли. При звуке его голоса меня окутывает мягкая податливость.
— Я не отталкиваю тебя, Жан-Люк. И ни в чем тебя не виню. Я просто поняла, что могу сама разобраться с этим делом. И больше не нуждаюсь в твоей помощи. И мне неинтересно копаться в твоем прошлом.
Жан-Люк отшатывается назад, как от удара.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего особенного. Лишь то, что я не собираюсь разделять с тобой чувство вины за твое прошлое. Предпочитаю не казнить себя за ошибки, совершенные много лет назад. А ты так и будешь постоянно пережевывать свою вину за то, что случилось с твоим другом Бенуа. Имеешь полное право. Но я в этом участвовать не хочу. И, повторю, мне просто больше не нужна твоя помощь.
С каждым жестоким словом мой голос становится все тише и тише.
Жан-Люк потрясенно качает головой:
— Вау! Ты и правда так думаешь?
Я вхожу в квартиру, но некоторое время держу дверь приоткрытой. Жан-Люк смотрит на меня из коридора широко раскрытыми глазами. Наконец, потрясение уступает место покорности, и его плечи ссутуливаются.
— Спокойной ночи, Жан-Люк. Еще раз спасибо.
Чтобы не передумать, закрываю дверь прямо перед его лицом. А сама прижимаюсь лбом к холодному металлу с другой стороны и стою так до тех пор, пока не слышу, как его шаркающие шаги растворяются в тишине коридора.
Глава 22
День шестой. Пятница
Лучи солнца падают на веки, и я открываю глаза. До трех ночи я ворочалась с боку на бок, снова и снова прокручивая в голове все события вечера, пока, наконец, не провалилась в тревожный сон. А вдруг мне все это только показалось? Может быть, на меня так подействовал абсент? Но нет, экскурсия по борделям была реальностью. В конце концов, у меня есть оплаченный чек.
Анжела жива.
При этой мысли я утыкаюсь лицом в подушку и начинаю рыдать. Слезы облегчения перемежаются с воплями ярости, от которых у меня вскоре начинают болеть горло и легкие. Мой рейс через два дня, в воскресенье, в десять часов вечера. Я не могу улететь, пока не найду ее. Ночью меня преследовали видения сплетенных извивающихся тел и тревожное предложение незнакомца. «Я могу помочь». Не уверена, что имелся в виду секс, несмотря на то место, где оно прозвучало.
Если подходить к делу объективно, то нельзя исключать, что записку, которую Нур нашла под ковриком, могла написать я сама. Стресс делает с людьми удивительные вещи. Но зачем писать себе список дел, а потом бросать его под чужой дверью? Вряд ли такое возможно. Иначе все, что я здесь делаю, под вопросом.
Если Анжела следила за мной во вторник, значит, могла следить и в другие дни. Должно быть, что-то или кто-то мешает ей подойти ко мне. И это несмотря на то, что я живу в ее квартире.
Стоя под душем, я мысленно подвожу итог своим поискам. Вчера после возвращения я еще раз заглянула под шкаф, но ничего не нашла. Поиск в «Гугле» подтвердил все, что мне рассказывали Нур и Себ о катакомбах. Самое тревожное, что фашисты действительно использовали сеть туннелей во время оккупации Парижа — в каких-то тайных целях. Одного из главных нацистских преступников звали Йозеф Молинаре. Под землей он мучил узников концлагерей. И при этом был одержим близнецами. Молинаре давал им теплые одеяла, подкармливал… А затем они исчезали.
Выходя из душа, я дрожу то ли от холода, то ли от воспоминания об этой веб-странице. Сухие сведения энциклопедии кажутся мне слишком личными.
Одевшись, я продолжаю поиски. Мой взгляд натыкается на мусорное ведро…
Мусор.
Опускаюсь на колени и начинаю перебирать все то, что мы с Себом отбросили как ненужное: блокноты, салфетки, обрывки бумаги. Себ, кстати, предлагал их не выбрасывать, но я тогда торопилась и не собиралась настолько глубоко погружаться в поиски.
На самом дне лежит смятая брошюра. На обложке изображен фасад собора с гигантским крестом и устрашающего вида гаргульей. Les cryptes de I’Eglise Notre Dame[51]. Нет ни билета, ни кассового чека, чтобы определить, когда состоялась экскурсия. Но ведь это церковь, то есть, возможно, она является частью божественного расследования.
Перелистывая брошюру в поисках скрытого послания от Анжелы, я неожиданно натыкаюсь на узор из множества точек, напоминающий рисунок пуантилиста. Именно такие картинки мы с Анжелой, будучи детьми, отправляли в плавание по океану в банках из-под колы. Рассмотреть их можно было, только отодвинув изображение как можно дальше от лица и скосив глаза к носу. Точки в рисунке Анжелы на брошюре образуют узор: прямоугольник с овалом наверху и отогнутым язычком — банка из-подколы.