Счастье сдавливает мне грудь.
Поставив ноутбук рядом с компьютером Анжелы, просматриваю свой почтовый ящик в поисках экстренных телефонных номеров посольства. Похоже, что сейчас самое время обратиться за помощью. Я использую учетную запись в скайпе, с которой звонила Анжеле несколько лет назад, и после двух веселых гудков мне отвечает мужчина:
— Отдел чрезвычайных ситуаций американского посольства, чем я могу вам помочь? — говорит он на безупречном английском.
Услышав родной американский акцент, я облегченно вздыхаю.
— Я хотела бы узнать, может ли посольство помочь мне перенести на другой день невозвратный авиабилет?
Когда во вторник я перебронировала на воскресенье свой рейс в Сан-Диего, клерк из авиакомпании сообщил, что это обойдется втрое дороже, чем я уже заплатила, и никакого кредита мне не положено. Если снова перенести вылет, все эти деньги пропадут. Я объясняю печальные обстоятельства моей поездки сотруднику посольства, но он ничего не может предложить.
— К сожалению, мы не можем договариваться о таких вещах с частными компаниями. Скорее всего, вы потеряете всю сумму. Извините. С вами уже связывались сотрудники посольства, после того как вы прилетели в Париж?
Да. Посольство выделило мне проводника, или вроде того. Его имя Жан-Люк.
— Хмм…
— Что-то не так?
— В отделе содействия гражданам нет сотрудника по имени Жан-Люк.
— Мне кажется, он говорил, что работает в отделе репатриации.
— Я сейчас попытаюсь найти его в списке наших французских стажеров и узнаю, работает ли он сегодня. Если хотите, я попрошу его помочь вам изучить варианты на французских веб-сайтах.
— Спасибо, не стоит.
Я вешаю трубку, чувствуя легкое разочарование. Конечно же, вероятность положительного ответа была невелика, но попытаться все равно стоило. Надев один из сарафанов Анжелы, я кладу в сумку пачку салфеток и выхожу из квартиры.
Когда я оказываюсь на улице, меня охватывает чувство дежавю. Монмартр выглядит почти так же, как и шесть дней назад. Люди идут к метро, заглядывая в витрины бутиков, художники расставляют картины на мольбертах. Такси замедляет ход и останавливается рядом со мной, знакомый бездомный клянчит мелочь. Протягиваю ему несколько монет, завалявшихся в кармане. Он берет их молча, опустив глаза.
Легкий аромат свежих блинчиков доносится от лотка уличного торговца. Двое детей тянут родителей за руки к очереди, наклонившись под углом сорок пять градусов. Люди занимаются своими обычными делами, не подозревая о моих проблемах. Перед магазином мобильных телефонов сегодня пусто, и я направляюсь туда.
Где-то здесь, совсем рядом — моя сестра. Теперь я знаю это точно. Ей всегда нравилось подшучивать надо мной, спрятавшись где-нибудь, чтобы потом выскочить неожиданно и напугать. Но сейчас это совсем не игра.
— Мисс Дарби?
Я резко поворачиваюсь и вижу инспектора Валентина. Он стоит в нескольких шагах от меня, возле лотка, заваленного журналами. Нос у него красный, будто он весь день был на солнце, густые брови всклокочены. По его лицу видно, что хороших новостей ждать не приходится.
— Инспектор.
— Вы ушли с места преступления, а ведь я просил подождать. Мы можем пойти поговорить куда-нибудь в тихое место? Может быть, к вам?.. Я имею в виду квартиру Анжелы.
Представляю, как он увидит следы моих поисков и до сих пор не упакованные вещи Анжелы.
— Знаете, я развесила сушиться нижнее белье, так что… Сейчас не совсем удобно.
Он хмурится, морщит переносицу. Мимо проходит компания орущих старшеклассников, и он делает шаг ко мне.
— Ну что ж, мисс Дарби. Давайте поговорим прямо здесь.
Я вздыхаю и сажусь на скамейку.
Валентин отодвигает в сторону журнал с нарисованной от руки карикатурой и садится.
— Мисс Дарби, полагаю, ваша поездка в Париж оказалась не слишком приятной.
Возникает искушение огрызнуться — типа надо же, а я и не заметила, — но я одерживаюсь, вспомнив сцены в борделе. Вдруг хочется рассказать ему все: что меня пытались похитить, что я нашла несколько посланий от Анжелы и улик. Слова уже готовы сорваться с моих губ, но что-то мешает мне высказаться начистоту.
Валентин вццит мою борьбу и наклоняется ко мне:
— Шейна, я здесь, чтобы помочь вам. Вам и Анжеле…
Анжела. Ее имя, произнесенное с французским акцентом, возвращает меня к реальности. В обмен на откровенность меня, скорее всего, возьмут под наблюдение, или того хуже — посадят под домашний арест.