— Моя сестра… — Я потираю виски. Такое ощущение, что в голове продолжает греметь клубное техно. На щеках появляется румянец, а в груди разливается неприятное тепло.
— У вас все хорошо? — спрашивает водитель по-французски. Уличные фонари расплываются перед глазами. Пытаюсь сфокусировать взгляд на его лице, но усиливающееся головокружение не дает этого сделать. Он озабоченно смотрит на меня, и я говорю, что все в порядке — mal de tete, просто болит голова.
— Пожалуйста, следуйте за этой машиной. Моя сестра пропала; ей нужна моя помощь. Пожалуйста. Помогите мне найти ее.
Мое зрение затуманивается. Жара кажется невыносимой, хотя я вижу, что водитель одет в куртку.
— Ваш адрес? — пытается говорить со мной водитель. — Мисс, где вы живете?
Что-то в его голосе и акценте кажется мне знакомым, но я не могу определить, что именно. Я называю свой адрес на Монмартре и ближайшую остановку метро, чтобы водителю было легче сориентироваться. Машина резко поворачивает вправо. Моей щеки касается прохладное кожаное сиденье. Сквозь веки пробивается яркий свет. Кто-то трогает меня за плечо.
— Анжела. Nous sommes arrives.
— Что?! — Мои глаза распахиваются от удивления, я вижу рядом с собой Матье, экскурсовода по борделям.
Он придерживает дверь. А когда я вылезаю из машины, хватает меня за плечи.
— Анжела, ты в порядке?
— Отойди от меня! — Я изо всех сил пытаюсь вырваться.
Он что-то громко говорит по-французски.
— Отпусти меня!
— Анжела, ты же знаешь, что я по пятницам подрабатываю таксистом. Почему ты мне не звонишь?
Его хватка все усиливается.
— Почему ты все время убегаешь, Анжела? Мы должны поговорить о том, что произошло!
Я роюсь в сумке и вытаскиваю электрошокер. При виде его Матье отталкивает меня, и мне приходится схватиться за мусорный бак, чтобы не упасть. Его рот кривится в усмешке:
— Ты уже один раз поцарапала меня. Снова хочешь сделать мне больно?!
Уличный фонарь у него за спиной светит мне в лицо, и я не могу разглядеть выражение его лица.
Я не понимаю, что происходит. Все расплывается перед моим взором. Я чувствую, что сейчас потеряю сознание.
— Послушай меня. Мне все равно, что произошло между нами раньше. Оставь меня в покое.
Я отступаю к дому Анжелы, не отрывая от Матье взгляда.
— Анжела, подожди…
Я бросаю ему банкноту в двадцать евро, поворачиваюсь и вставляю ключ в замок входной двери.
— Анжела!
Дверь захлопывается за моей спиной. Теперь нас разделяют шесть дюймов спасительного металла. Дверная ручка дергается под моей ладонью.
— Анжела! — доносится до меня приглушенный голос Матье. Сквозь стекло ясно видно, что он взбешен. — Анжела, вернись, пожалуйста!
Я, дрожа, иду к лестнице, не обращая внимания на его вопли. Он что-то кричит мне вслед сначала по-английски, потом по-французски. Основываясь на моем опыте общения с ним в борделе и на том факте, что Анжела поцарапала его, я делаю вывод, что моя сестра имела в виду не только Жан-Люка, но и Матье, когда предупреждала меня об опасности. Не исключено, что они действуют заодно. Она вряд ли стала бы бояться одного человека до такой степени, что не решилась обратиться в полицию или повстречаться со мной. Тут явно работает целая банда. Матье наверняка связан с черным рынком. А вот какова роль Жан-Люка во всей этой истории?
Три лестничных пролета сейчас для меня — это как Эверест, и мне требуется вся выдержка, чтобы удержаться на ногах. Я теряю равновесие на каждом повороте лестницы и дважды останавливаюсь, чтобы передохнуть. Матье больше не орет поддве-рью. Возможно, он даже уже уехал.
Войдя в квартиру, я бросаюсь в ванную, к аптечке Анжелы, нахожу таблетки от головной боли и глотаю их. Они, словно кирпичи, продираются по моему сухому пищеводу. Если бы серийный убийца или кто-то еще захотел убить меня сейчас, я бы, наверное, даже поблагодарила его. Спотыкаясь, добираюсь до кровати и проваливаюсь в глубокий сон.
Тут же из темноты появляются полуразложив-шиеся мертвецы. Они протягивают ко мне костлявые руки, подбираются все ближе и ближе. Я пытаюсь убежать, но они ползут ко мне со всех сторон. Их руки и ноги цепляются за камни и трещины в земле, выворачиваются из суставов и отваливаются, но они все равно ползут вперед, цепляясь за землю зубами и оставляя на ней куски плоти. Мое тело наливается свинцом, я не могу двигаться. Один мертвец настигает меня и хватает за руки костлявыми пальцами. Я пытаюсь отбиться от него, хочу закричать, но не могу. Мертвец ухмыляется беззубым ртом, его череп с пустыми глазницами нависает надо мной, и он заключает меня в ледяные объятия.