— Квин. — Он огляделся вокруг. Кабинет походил на декорацию голливудского фильма — массивная светлая мебель, цветы в горшках и вмонтированные в стены аквариумы с тропическими рыбами. — Я знаю, что вы занятой человек, поэтому сразу перейду к делу. Мне нужно повидать миссис Сару Хамфри.
Доктор Дуэйн нахмурился. Он сел за письменный стол и поправил стопку медицинских карт.
— Боюсь, это невозможно.
Старик приподнял брови:
— Почему, доктор?
— Она не в том состоянии, чтобы с кем-то видеться. Кроме того, инструкции мистера Хамфри были недвусмысленны...
— Не позволять его жене говорить с полицейским офицером? — сухо осведомился Ричард Квин.
— Я этого не сказал, инспектор. Обстоятельства, при которых миссис Хамфри попала к нам, — насколько я понимаю, вам они известны — делают пожелания мистера Хамфри вполне оправданными. С тех пор как ее доставили сюда, к ней не допускают никого, кроме медперсонала и ее мужа.
— Как она себя чувствует?
— Лучше. Теперь прогноз более оптимистичен. Однако любое эмоциональное потрясение...
Врач явно нервничал. Он постоянно что-нибудь теребил: галстук-бабочку, бумаги, телефонный шнур.
— Какое у нее заболевание?
— Едва ли, инспектор Квин, вы могли ожидать, что я сообщу вам это. Если мистер Хамфри желает обсуждать болезнь своей жены, то это его дело. Но я, как врач, не имею на это права.
Квин достал записную книжку в черной обложке и начал листать ее. Дуэйн внимательно наблюдал за ним.
— Теперь, доктор, что касается вашего телефонного звонка в субботу 20 августа во второй половине дня в офис нью-йоркского адвоката по имени А. Берт Финнер...
Доктор Дуэйн напрягся, словно вдруг угодил на электрический стул.
— Моего звонка?! — воскликнул он. — Почему вы так говорите?
— Потому что так оно и было.
— Ваши люди меня преследуют! Я уже давно говорил детективам, что ничего не знаю о телефонном звонке этому человеку.
— Значит, ребята вас об этом расспрашивали? Когда?
— В последнюю неделю августа. Нью-йоркские полицейские утверждали, что, расследуя убийство Финнера, обнаружили зарегистрированный в телефонной компании междугородный звонок с этого нью-хейвенского номера в офис убитого адвоката... Разве вы не знаете, что они побывали здесь? — с подозрением спросил он.
— Конечно, знаю. Но я также точно знаю, доктор, что Финнеру звонили вы.
— Докажите это! — фыркнул доктор Дуэйн. — Я говорил вашим людям, что это ошибка. У нас никогда не было пациента по фамилии Финнер или кого-либо, непосредственно связанного с лицом, имеющим такую фамилию. Я показал им наши документы. Конечно, возможно, что звонил кто-то из моего персонала, но все это отрицают. Единственное объяснение, которое я могу предложить и уже предлагал, — что кто-то звонил отсюда в Нью-Йорк, но его по ошибке соединили е номером Финнера...
— В каком-то смысле это удача, — задумчиво сказал Ричард Квин Джесси, когда вернулся в ее коттедж в Роуэйтоне. — Его ложь насчет телефонного звонка в офис Финнера в день убийства завела нью-йоркскую полицию в тупик. Их единственная ниточка к Хамфри оборвалась на корню.
— Вы ни слова не сказали о том, нравится ли вам мой дом, — возмутилась Джесси, стоя в окружении тряпок и ведер.
— Он как картинка, Джесси. Но вернемся к лживому мистеру Дуэйну. Конфиденциальность означает для него деньги. Все его роскошное заведение на этом держится. Он не может позволить, чтобы его имя трепали в газетах в связи с делом об убийстве, и защищает вовсе не Хамфри, а себя. — Старик хмуро уставился в свою чашку кофе.
— Ох уж эти люди!
— Какие люди?
— Мои съемщики! Это какие-то свиньи! Посмотрите на эту грязь, Ричард!
— Пожалуй, я съезжу повидать Эйба Перла, пока нахожусь поблизости, — философски заметил он.
— Это даст мне возможность хоть немного нанести здесь порядок.
Старик усмехнулся:
— Никогда не встречал женщину, которая, видя грязь и беспорядок в доме, могла бы думать о чем-то еще. Ладно, Джесси, я ухожу.
Эйб Перл так сильно тряс ему руку, что едва не оторвал ее.
— Ради бога, что происходит? — И когда старик ввел его в курс дела, он покачал головой. — Эта дамочка Хамфри может до конца дней гнить в одиночной палате. Думаешь, Дик, она свихнулись окончательно, и поэтому к ней никого не пускают?
— Нет, — медленно отозвался Ричард Квин. — Нет, Эйб, я так не думаю. То, что произошло там сегодня, только подтверждает мои подозрения.
— Какие?
— Мне кажется, основная цель, ради которой Хамфри изъял жену из обращения и сам держится от нее подальше, учитывая, что за ним следят днем и ночью, заключается в том, чтобы не допускать нас к ней.