– А ты мудрая, – молодой человек потянулся к стоявшему на столе кувшину с кислым киселем. – Права, права – как только я себя выдам, мы тут не протянем и пары дней. Но и без колдовства не обойтись, как же иначе противостоять чужим чарам? Да и Нойко неплохо бы выручить, хоть он того и не заслуживает.
– Ты думаешь, он еще жив?
– А мертвый он никому не нужен, – резонно заметил колдун. – Жив, жив – и сейчас рассказывает про нас… или чуть позже расскажет. Уж будьте уверены, колдуны из него вытянут все… Правда, я пока не чувствую чужих заклинаний… и это пугает. Неужто никакого колдовства нет? И этот визитер из столицы никакой не колдун, просто явился с обычной проверкой. Может, и так…
– Ты ж сам только что сказал, господин, что Нойко прикрыли колдовской завесой, – напомнил скромно стоящий в углу Ясавэй.
Енко дернул шеей:
– Это могли сделать и местные. Поверьте, мне ничего не стоит эту завесу прорвать! Только если там и вправду колдун. Нет, надо что-то похитрее придумать. И поскорее покинуть это место, спрятаться.
– Ты хочешь найти другую хижину? – переспросила Сертако. – Такую же развалюху?
– Нет, – колдун покачал головой и хитро прищурился. – Я хочу поселиться там, где колдуют. Тогда и сам смогу проявить свою силу. И никто меня не определит, даже первостепенные колдуны Дан-Хаяра!
– Инте-ересно, – девушка скептически хмыкнула. – Ты предлагаешь перебраться в храм Хоронко-ерва? Или к мужскому богу? Идея хорошая. Только вот куда мы денем жрецов?
– С ним и будем жить, – ухмыльнулся Енко. – Точнее – с ней.
– С кем это?!
– А вам обоим не кажется странным, что столичный гость до сих пор живет в доме у старого тюленя Еркатко? И туда почти каждый день наведывается военный вождь, славный Та-Ертембе? Ведь так, Ясавэй?
– Да, каждый день приходит, – кивнув, подтвердил юноша. – Пьют малиновое вино, разговаривают. Только я не знаю, о чем – слуги не знают.
– Вот видите! – снова засмеялся колдун. – И это вместо того, чтоб тотчас же доложить Великому Седэю обо всех тех безобразиях, что творила эта парочка – вождь и старый колдун. Значит, гостю зачем-то нужны они оба, а вот старуха Эрве-пухуця, похоже, что не нужна.
– А при чем тут Эрве-пухуця? – Сертако с отвращением передернулась, не очень-то хорошие воспоминания остались у нее о хозяйке Дома девичества.
Енко побарабанил пальцами по кувшину с киселем:
– Вы что, забыли, кто донес на Еркатко? И сколько сил я потратил, чтобы разжечь вражду между похотливым нуером и старой ведьмой?
– Ты… ты хочешь спрятаться в Доме девичества?!!! – ахнула Сертако.
– Не именно там, а где-нибудь рядом, скажем – в саду, – колдун невозмутимо повел плечом.
– Я туда не пойду! – тряхнув головой, решительно заявила девчонка. – Эта мерзкая старуха, она…
Зеленые, вытянутые к вискам, глаза ее вспыхнули гневом, щеки раскраснелись…
– Пойдешь, – спокойно молвил колдун. – Будешь улыбаться, кланяться… и, если надо – разделишь с нею постель! Да-а, именно так, и не возражай мне!
Енко Малныче резко повысил голос:
– Поверьте, я знаю, о чем говорю – это единственное наше спасение. Затаиться, залечь – и колдовать спокойно. Ну, Сертако, родная! Нежели я хочу тебе зла?
Прижав девушку к груди, колдун ласково погладил ее по волосам.
– Даже и не знаю, – прошептала Сертако. – Все равно, эта старая ведьма… Ладно! – девушка резко выпрямилась. – Пойдем, коль уж решили.
Енко Малныче качнул головою:
– Сначала я поговорю со старухой. Вы пока подождете на берегу.
Допив кисель, все трое покинули хижину и отправились к озеру, к отмели, заросшей густым кустарником и камышом. Стоял утренний туман, весьма плотный, такой, что противоположного берега и вовсе не было видно, лишь кое-где угадывалась темная стена леса.
– Вот, здесь и ждите. Место удобное.
– Господин, – поковыряв босой ногой песок, Ясавэй несмело повернул голову. – А мы не зря таимся?
Колдун сверкнул глазами:
– Зря? Поясни!
– Ведь у Нойко узнают все. И о тебе – тоже.
– Узнают – да, – покивал Енко Малныче. – Но так же узнают и кто такой Нойко – врун, хвастун, выдумщик. Умный человек поверит ему?
– Поверит. Но не во всем.
– Вот именно. Останется сомнение, сомнение в моей силе. И если эту силу больше не почувствуют, тогда решат, что мы все же сбежали, ушли.
– Станут искать. Вышлют погоню.
– Обязательно вышлют. И пусть! А мы отсидимся здесь, а уж потом уйдем – спокойно, не торопясь, как и положено солидным людям, – колдун мечтательно прищурил глаза, красивое, слегка скуластое, лицо его, обычно несколько надменное, со всегдашней усмешкой, вдруг на миг сделалось добрым и радостным, как у играющего ребенка. – А может, и не придется никуда уходить, если боги будут к нам милостивы. Подождем, затаимся! Ну, Ясавэй-нэ, что ты голову-то повесил?