– Что ж, всем спокойной ночи! – она поцеловала Имоджен в обе щеки. – Добрых снов.
– Спасибо, – произнесла Имоджен.
Она дождалась, пока Оливер закроет дом, а затем пошла вслед за ним по лестнице наверх.
– Надо сказать, все это довольно странно, – заметила она, когда они остановились у дверей в спальню.
– Слегка, – согласился он. – Надеюсь, ты хорошо выспишься, Жени. День выдался насыщенный.
Казалось, с сегодняшнего утра, когда Оливер увез Имоджен в Сан-Себастьян, прошла целая жизнь. Жизнь, в которой она столкнулась лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром, что Винс все-таки сможет ее найти и заставить вернуться. И она преодолела это. За один этот день она поняла, что изменилась навсегда. Нашла в себе внутренние силы и никогда больше не потеряет их и себя.
– Спокойной ночи, Оливер, – сказала она, открывая дверь спальни.
– Спокойной ночи, – ответил он.
И, как раньше его мать, поцеловал ее сначала в одну щеку, а потом в другую.
Имоджен так устала, что была уверена, что уснет, едва коснувшись головой подушки. Но в полудреме, уже почти засыпая, она пообещала себе обязательно связаться с Берти, и с Чейни, и с Шоной, чтобы рассказать им, что произошло. В течение последних недель каждая из них, сама того не ведая, каким-то образом помогла ей, прибавила сил, хотя она и не хотела открываться им. А в общем-то, конечно, призналась она сама себе, надо было говорить правду, а не притворяться перед ними и перед самой собой, что они с Винсом счастливы, пока он не превратил ее в слабую тень той женщины, которой она когда-то была. Она потратила пять лет своей жизни на него, а этого не надо было делать.
Или, может быть, надо было, подумала она, удобно устраиваясь в мягкой постели королевских размеров. Может быть, надо было пройти через все это, чтобы научиться видеть перспективу, потому что теперь она это умела. Прошлое, настоящее и будущее. Конечно, ничто никогда не бывает идеальным, как ей бы хотелось. Но все и не так страшно, как ей представлялось раньше. Может быть, только сейчас она по-настоящему начинала понимать мамины присказки и верить в них. «Всегда ищи светлую сторону во всем и благодари судьбу». Потому что она действительно всегда была, эта светлая сторона, и всегда было, за что поблагодарить судьбу – хотя бы за то, что столько хороших людей оказалось вокруг нее, людей, которым на нее не наплевать.
Но надо признать, подумала Имоджен, отбросив легкое одеяло, потому что ночь была теплая, в одном мама все-таки ошибалась: иногда побег – это все-таки средство решить проблему. И я рада этому. Она улыбнулась самой себе. А потом закрыла глаза и провалилась в глубокий здоровый сон без всяких сновидений.
А вот Винс не спал. Нос у него болел и кровил, один зуб от удара Оливера начал шататься. Он хотел было отправиться в полицейский участок после того, как Рене Бастараш высадил его у отеля, но агент по недвижимости не оставлял его одного, все твердил, чтобы он собирал вещи, а потом они поехали в круглосуточную кофейню и пробыли там до рассвета. А потом Рене заявил, что и в аэропорт они поедут вместе, – он хотел сам посадить Винса на самолет, улетающий из Франции. На любой самолет. Винс открыл было рот, чтобы возразить, но Рене был выше и сильнее, и вдруг Винс понял, что оно того не стоит.
Около шести тридцати после бесчисленного количества чашек кофе в кофейню вошел тот мужчина, который ударил его, и объявил, что отвезет их в аэропорт. Два француза посадили Винса в «Рэндж Ровер» и через девяносто минут доставили в Биарриц. Винс забормотал что-то по поводу взятой напрокат машины, но Рене велел ему не беспокоиться, так как его кузен все уладит.
– Если я из-за вас попаду на деньги из-за этого, я подам на вас в суд, – предупредил Винс, а Рене засмеялся в ответ.
Он почти заставил Винса купить билет за полную цену на другой рейс другой авиакомпании, но все-таки Винсу удалось отстоять билеты Ryanair, которые он купил для себя и Имоджен, когда ждал ее в квартире. И оба француза не отходили от него, пока он не перешел границу.
– Чтобы я тебя больше здесь не видел, – напутствовал его Оливер. – Никогда.
– У меня нет ни малейшего желания возвращаться в эту дыру, – парировал Винс. – И, знаете, что…
Он перевел взгляд с одного своего провожатого на другого: «Не знаю, как уж вы будете ее делить, но мне все равно – оставьте ее себе. Не так уж она хороша».
Кажется, Оливер собирался вмазать ему снова и уже как будто даже рванулся к нему, но Рене положил руку на плечо Оливера, и тот слегка расслабился.