– Знай, что у Имоджен есть друзья, – предупредил Рене. – И что она бесценная часть нашей жизни. И что бы ей ни предстояло сделать, чтобы закончить с тобой отношения, мы будем ее поддерживать и помогать ей.
– Она этого не стоит, знаете, – скривился Винс. – Она была никчемной, когда я с ней познакомился, и останется никчемной теперь. Она меня никогда не заслуживала, так что я буду счастлив больше никогда ее не видеть.
И он ушел.
– Какая же свинья, – процедил Рене, когда они с Оливером выходили из аэропорта, убедившись, что самолет Винса улетел. – Поверить не могу, что она могла с ним связаться.
– Она сказала вчера вечером, что он был очень обходительным, – заметил Оливер. – И был добр к ней. Поначалу.
– Женщины бывают такими дурами, когда дело касается мужчин, – Рене сел в машину на пассажирское сиденье. – Но она ведь сможет стать счастливой здесь, с нами, как ты считаешь?
– Надеюсь, что сможет.
– А я надеюсь, что ты будешь обращаться с ней лучше, чем этот урод, – покосился Рене на Оливера.
– Не говори ерунды, – отозвался Оливер. – И потом, Имоджен не готова пока к чему-то такому.
– А я думаю, Имоджен вполне готова ко всему, чего она хочет, – возразил Рене, пристегиваясь. – И я бы поостерегся ставить против нее.
Имоджен проснулась довольно поздно. Она охнула от ужаса, взглянув на часы, и побежала в ванную, где наскоро приняла душ, перед тем как одеться. Расчесав волосы, она тронула увлажняющим кремом лица и сбежала вниз по лестнице.
Люси сидела на террасе, читая газету.
– Как ты, малышка? – спросила она участливо. – Выглядишь существенно лучше.
– Хорошо, – ответила Имоджен. – Спасибо, что разрешили мне остаться.
– Ты здесь более чем желанный гость, – сказала Люси. – И ты ведь дождешься Оливера из аэропорта, да?
– Так они его выпроводили из города? – уголки губ Имоджен поползли вверх.
– Похоже на то, – согласилась Люси. – О, Жени, так жаль, что с тобой такое случилось.
– Вашей вины здесь точно нет. Я сама сделала такой ужасный выбор. Правда в том, что я хотела любить Винса больше, чем любила на самом деле. Убедила себя, что хорошо бы мне иметь рядом кого-то, кто будет заботиться обо мне, заботиться так сильно, что захочет вникать во все аспекты моей жизни.
– Разве до него ты не чувствовала заботы?
– Я чувствовала… – Имоджен помолчала, собираясь с мыслями. – Я всегда чувствовала себя как бы на вторых ролях, как будто всегда делала то, что хотели другие. А Винс поставил меня на первый план. Поначалу. В общем, я явно совершенно ничего не понимаю в людях.
– Мы все ошибаемся, – возразила Люси. – Не надо винить себя за то, что ты ошиблась в мужчине. Это почти неизбежно. Я и сама ошиблась. Но почему ты вернулась именно в Ондо? Почему не в любое другое место в мире? Оливер говорил, что твои тетушки сейчас в Америке. Почему ты не полетела к ним?
– У них и без меня достаточно проблем, – махнула рукой Имоджен. – Берти точно не до меня сейчас. И потом я всегда чувствовала, что именно здесь была счастливее всего. Конечно, мы с мамой жили в вашей доме, но у нас была полная свобода, никто нам не указывал. И мне хотелось вернуть те ощущения.
Люси кивнула: «А работа уборщицы?»
Имоджен рассказала, как снимала у Рене жилье и спросила его о возможности работать уборщицей.
– И все сложилось очень удачно, – сказала она. – Ну, разумеется, я была немножко растеряна, когда надо было убирать виллу «Мартин", но в итоге все как-то уладилось.
– Так и есть, – кивнула Люси. – Я и правда очень рада видеть тебя снова. Мне всегда хотелось узнать, что с тобой стало, знаешь. С тобой и твоей мамой.
– Мама хотела только одного – защитить меня, – произнесла Имоджен. – Она говорила, что любит Кевина, и я верила ей, но на самом деле она просто хотела покоя. И в каком-то смысле она получила то, что хотела, потому что, когда она умерла, он сделал все, что мог. И не его вина, что его представления о том, что лучше всего, не совпали с моими представлениями.
Вдруг Имоджен спохватилась: «Кстати, вы мне напомнили. Мне нужно кое-кому позвонить».
– Ты можешь воспользоваться телефоном в библиотеке, если хочешь поговорить так, чтобы тебя никто не слышал, – предложила Люси.
– Да нет, спасибо, я позвоню по мобильному. Но из библиотеки, – улыбнулась Имоджен.
Она пошла в дом, в комнату, которую Денис Делиссандж раньше использовал как кабинет и в которой теперь работал Оливер. Эта была очень мужская комната, и, войдя в нее, Имоджен сразу вспомнила, как Денис сиживал здесь за столом из красного дерева, с очками, сдвинутыми на лоб или спущенными, наоборот, на самый кончик носа.