Но в сердце женщины столько сил: вдруг, прежде чем безвольно отдаться своей судьбе, я вспомнила образ, крепко запечатлевшийся в памяти в то мгновение, когда услышала голос Неона за своей спиной: лист на дне ящика — с рисунком и надписью.
В верхней части рисунка находилась последовательность треугольников разной высоты, вероятно, обозначавших горы, в середине шла извилистая линия — должно быть, изображавшая реку, а рядом стояли четыре символа — столь четких, что они врезались в мою память, словно вырезанные на поверхности деревянного стола: ARAX.
Вдоль извилистой линии шла еще одна, прерываемая маленькими вертикальными черточками, каждая из которых была помечена одним или двумя знаками.
— Что ты искала в моем ящичке, девочка? — спросил главнокомандующий Софос ледяным тоном.
В этот момент Мелисса выбежала вперед, встала между воинами и, прежде чем кто-либо успел ее остановить, закричала:
— Я не хотела, не хотела, они меня заставили!
На ее прекрасном лице тоже остались следы побоев. Она упала на колени, плача навзрыд, и один из воинов оттащил ее назад. Клеанор даже не шевельнулся.
— Что ты искала? — повторил Софос жестко. Я не знала, что говорить, и молчала. — Ты наверняка что-нибудь об этом знаешь, — произнес он, оборачиваясь к Кеену, но тот стоял, словно окаменев, и смотрел на меня.
Ксен не ответил и обратился ко мне:
— Зачем ты это сделала? Что ты хотела взять? Почему ты ничего мне не сказала?
Неон залепил мне пощечину, разбив губу, и рявкнул:
— Тебе задали вопрос!
Ксен схватил его за запястье, прежде чем тот успел ударить еще раз, и с силой сжал его, выворачивая. Главнокомандующий взглядом приказал помощнику отойти в сторону.
Я накрыла голову платком, потому что больше ничего не хотела ни видеть, ни слышать, и разрыдалась. Но Ксен поднял меня, отодвинул платок с моего лица и повторил твердо:
— Скажи, что ты искала? У тебя нет выбора.
Я пристально посмотрела на него со слезами на глазах, а потом огляделась: Софос, Неон с каменным выражением лица, маленькая, синюшного цвета наложница, всхлипывающая в дальнем углу Мелисса, двое вооруженных воинов с факелами в руках, доспехи Софоса, красные в отблесках пламени, словно обагренные кровью. И снег… Снег, все делающий единообразным.
Меня вдруг осенило:
— Ты хочешь знать, что я искала? Вот что!
И, прежде чем присутствующие успели отреагировать, я упала на колени, выдрала прут из циновки и начертила им на полу последовательность треугольников, извилистую линию, вторую, испещренную маленькими вертикальными черточками, а сверху над первой лишней нарисовала четыре буквы: ARAX — так четко, что на лицах людей, умевших не только читать, но и понимать изображенное: Неона, утратившего вдруг свою бесстрастность, Ксена и Софоса, — запечатлелось удивление. И только Мелисса продолжала сидеть в недоумении, словно оглушенная.
Клеанор, стоявший немного позади, с любопытством следил за происходящим, не проявляя больше никаких эмоций. Может, он не умел читать или нe совсем понял, что значит это слово. Единственное, что я могла сделать, — это воспроизвести рисунок, который видела. Софос обратился к Клеарху:
— Уведи этих женщин. И вы тоже, — обратился он к воинам, — можете уходить.
Клеанор потащил Мелиссу прочь. Они остались наедине — Ксен и верховный главнокомандующий. Я высвободила свою руку из хватки одного из стражников и позволила отконвоировать себя до палатки. Но, увидев, что за мной больше никто не следит, вернулась назад другой дорогой и спряталась под брюхом у коня Софоса, непосредственно за его жилищем.
Обсуждали мой поступок: главнокомандующий требовал от Ксена признать, что я выполняла его указания.
— Как ты мог? Как посмел проникнуть в мою палатку? И у тебя даже не хватило храбрости действовать самому. Послал девушку, а она взяла себе в помощь других. — Потом добавил саркастически: — Когда три женщины хранили тайну больше часа?
— Я не имею к этому отношения, и если так говорю — значит, это правда. Ты отлично знаешь, что я никогда не лгу, что я человек чести. Однако спрашиваю себя, таков ли ты.
— Если бы кто-нибудь другой оскорбил меня подобным образом, у него не осталось бы времени на раскаяние, но ты мой друг, много раз рисковал жизнью ради армии, хотя и не состоял в ее рядах, и я должен иметь это в виду. Однако не искушай меня больше, иначе…
— Иначе что? Быть может, хочешь сказать, что тебе нечего скрывать? Послушай: Абира, девушка, которую ты тут застал, сделала все по собственной воле. Меня такой поворот событий не удивляет, хоть он и может показаться невозможным. Она уже давно заводила со мной странные речи, но я не обращал на них внимания. Очевидно, Абира искала здесь подтверждения своим догадкам, именно здесь. И если то, что она начертила на снегу, верно, я должен признать ее правоту.