— Ты их видел? — спросил Ксен у того, что помоложе.
— Конечно. Они прошли здесь вчера — вон по той дороге, — ответил тот, указывая на светлую линию среди зелени равнины. — Не думаю, что им суждено увидеть завтрашний закат.
Вечером Ксен увидел у подножия холма костры, и сомнения его рассеялись; он собрал вокруг себя военачальников.
— Нас всего две тысячи, — произнес он, — наших там было четыре — видите, в каком они теперь положении? Если мы нападем завтра, несмотря на то что в нашем распоряжении имеется небольшая конница, — не думаю, что нам удастся прорвать окружение.
— Боюсь, что нет, — согласился Тимасий. — Что ты предлагаешь?
Ксен какое-то время молча размышлял, потом проговорил:
— Послушайте, мы должны добиться того, чтобы у них создалось впечатление, будто нас в десять, в двадцать раз больше. Пускай эти варвары думают, что ахейцы и аркадийцы, которых они там окружили, — всего лишь передовые отряды, а мы — основная часть армии. Ах, если б только главнокомандующий Хирисоф был с нами!
— К сожалению, его с нами нет, — заметил Тимасий, — а значит, мы должны решать проблему сами. Как ты предполагаешь действовать?
— Знаю, что это опасно, но нам следует разделиться на группы. И каждая группа подожжет все, что обнаружит вокруг себя: хижины, шалаши пастухов, сено, солому, отдельно стоящие дома, загоны, амбары, конюшни — все. Леса, заросли кустарника и жнивье не трогайте: я хочу, чтобы восприняли не как случайный пожар, а как безжалостную карательную операцию.
— Разумно, — одобрил Тимасий. — Они от страха под себя наделают. Им покажется, что мы собираемся предать огню и мечу всю страну.
— Именно. Пламя позволит нам быть в курсе того, где находятся наши отряды; мы должны сразу же покидать пожарища: осторожно, не дайте огню окружить себя, ведь ветер может поменяться в любой момент. А теперь вперед, за дело.
Вскоре люди разбились на группы по пятьдесят человек, взяли сосуды с горящими углями и, рассыпавшись по окрестностям, начали поджигать все, что горело. Вскоре пламя заполыхало повсюду, постепенно распространяясь все дальше, до тех пор пока не охватило все пространство, на сколько хватало взгляда. По распоряжению Ксена воины сделали так, что кольцо огня начало смыкаться вокруг холма, постепенно приближаясь к нему, чтобы у врагов создалось впечатление, будто к ним движется огромная армия с намерением прорвать оцепление.
На рассвете, когда стало видно холм, на нем никого не оказалось: ни осаждающих, ни осажденных. Только пепел, остатки костров и тела павших — с обеих сторон, — усеивавшие склон.
— Проклятие, что здесь произошло? — воскликнул Тимасий, объехав на коне окрестности. — Куда они все подевались?
Ксен тоже осматривал открывшееся перед ним пустое пространство, пытаясь понять, что все это значит, пока, наконец, не явился один из переводчиков и не сообщил о своем разговоре с пастухом:
— Он видел, как незадолго до рассвета, едва только огонь угас, воины спустились с холма и двинулись к берегу.
— Это они. — Ксен, подозвав к себе Тимасия, велел ему возглавить пехоту; сам же отправился вперед с конницей.
Вскоре он догнал аркадийцев и ахейцев, недавние соратники стали обниматься с радостными возгласами, словно только что пережили кошмар.
— Полагаю, вы поняли, что решение разделиться было безрассудством, за которое вы заплатили жизнями многих товарищей, — заметил Ксен. — Надеюсь, погибли как раз те, кому эта идея пришла в голову.
Ксантикл-ахеец первым шагнул вперед — грязный, на нем лица не было от усталости и напряжения:
— Ты прав, мы как будто ополоумели; не знаю, что на нас нашло…
Агасий-стимфалиец выбежал Ксену навстречу и обнял его:
— Вы спасли нас от верной смерти: долго мы не продержались бы на том холме.
— Но что произошло ночью?
— Увидев пламя пожаров, мы поняли, что это вы; враги тоже сообразили, в чем дело, и сняли оцепление; однако потом, не видя вас и побоявшись, что неприятель вернется, мы выступили, стараясь как можно дальше уйти от того места. И вот мы здесь.
— Хорошо, подавайте покончим с этим. Больше не будем разделяться. Дождемся Тимасия-дарданца с тяжелой пехотой, а потом двинемся к берегу. Местные больше нас не побеспокоят.
Мы разбили лагерь у Кальпы — это оказалось красивейшее место: полуостров, уходящий в море, с великолепной естественной бухтой, — и я с огромной радостью вновь обняла Мелиссу. Она по-прежнему была с Клеанором, и я осталась очень довольна этим обстоятельством. Также снова увидела Аристонима из Метидреи — одного из самых сильных воинов в армии; едва заметив меня, он воскликнул: