Кир был молод, красив, отважен и обладал могуществом. Она тоже, к тому же изъявляла готовность удовлетворить любое его желание. Царица вручила от имени мужа крупную сумму денег, которыми заплатили жалованье воинам, и отдалась царевичу. Несколько дней казалось, будто мир вокруг остановился. Армия расположилась лагерем, палатки поставили прочно и надолго. Царский шатер украшали тончайшие ткани и драгоценные ковры, там находились бронзовые ванны, где красавица могла совершать омовение. Говорили, что он сидит и наблюдает, как гостья раздевается и окунается в горячую душистую ванну, как ее моют и делают массаж две служанки-египтянки, одетые лишь в малюсенькие набедренные повязки. Кир сидел на скамье в пурпурной мантии и гладил лежащего у ног гепарда. Изгиб спины животного, должно быть, напоминал ему формы тела царицы, нежившейся в бронзовой ванне.
На третий день Кир вознамерился показать ей волнующее зрелище, продемонстрировать свое могущество — военную мощь. Велел Клеарху выстроить спартанцев в красных плащах, в блистающих доспехах, с большими круглыми щитами в руках. Им полагалось строевым шагом пройти под звук барабанов и флейт перед царевичем и его прекрасной гостьей, сидевшими в парадных колесницах. Так оно и произошло. Царица была счастлива, как ребенок, попавший на представление уличных фокусников.
Внезапно раздался звук трубы, высокий, протяжный. Воины в красных плащах замедлили шаг, безупречно выполнили поворот направо, а потом, когда труба заиграла второй раз, обратили короткие копья против лагеря, где располагалось азиатское войско Ариея. Нападение выглядело столь натурально, что последнее разбежалось во все стороны, до смерти испугавшись. По третьему сигналу трубы воины Клеарха вернулись назад, посмеиваясь и отпуская шутки в адрес людей Ариея, не проявивших ни стойкости, ни храбрости.
Кир остался доволен этой выходкой; ведь она подтверждала, что атака тяжелой пехоты красных плащей производит на азиатских воинов сногсшибательное действие.
Царица покинула лагерь через неделю, добившись от Кира обещания, что мужу ее не будет причинено никакого вреда и никаких притеснений. Взамен царь не станет препятствовать прохождению войска по перевалу «Киликийские ворота». Речь шла о горном переходе, столь узком, что одновременно там не могли поместиться две лошади в сбруе. В сущности, выставив там небольшой отряд умелых воинов, можно было преградить путь кому угодно, даже самой могущественной армии на земле, однако царь Киликии, кажется, не имел ни малейшего желания вступать в противостояние с Киром и предпочел пропустить его, вместо того чтобы останавливать. Приходилось верить ему на слово; ведь у того, кому принадлежат ворота, спрятан нож в рукаве. Грекам предстояло подождать несколько дней — и тогда все прояснится. «Ворота» располагались от лагеря в нескольких днях пути.
Царица уехала, увозя с собой огромное количество богатейших даров; возможно, Кир назначил ей тайное свидание в Киликии. Женщина столь удивительной красоты, и к тому же царица, стоит большего, чем мимолетная связь на две-три ночи. Через несколько дней армия прошла неподалеку от горы Аргей, где, по легенде, Аполлон живьем содрал кожу с Марсия. Эта одинокая и очень высокая гора словно великан грозно нависала над плоскогорьем. О ней ходило также множество других сказаний. Говорили, что в ее чреве закован титан, который время от времени потрясает своими цепями, изрыгая пламя изо рта. И тогда с вершины горы срываются реки огня, в небо вздымают раскаленные облака и окрестность оглашается ужасным грохотом. Однако большую часть времени Аргей спокоен, и вершину его покрывает шапка снега.
На протяжении следующих двух недель не произошло ничего достойного упоминания, а потом красные плащи добрались до города под названием Тиана. Перед ними простиралась внушительная громада Тавра. Там, на заснеженных вершинах, заканчивалась Анатолия, а за ними начиналась Киликия. Пока армия готовилась к переходу, Кир велел взять в плен перса — правителя города и умертвить. Таким же точно образом был захвачен и убит еще одни человек, чье имя держалось в секрете. Ни один из них не сделал ничего, чтобы заслужить подобное наказание. Ксен не знал персидского, и переговоры между греческими военачальниками и Киром осуществлялись при помощи одного-единственного переводчика. Причина очевидна: в тайные беседы не стоит поверять слишком много людей, а в данном случае «слишком много» означало — больше одного.
Кир совещался только с Клеархом. Прочих высших военачальников — Менона, Агия, Сократа, Проксена — время от времени приглашали на собрания, а иногда также на совещание военного совета, но Кир в этих случаях беседовал лично с Клеархом вполголоса. А Клеарх потом передавал его распоряжения своим военачальникам — вероятно, настолько полно, насколько считал нужным.