В августе пришла пора копать картошку. Давно уже густо шли помидоры, огурцы и прочие овощи. Валя занялась их засолкой, хотя особой надобности в этом не было - на складе полно магазинных банок. Но она твердила, что магазинные - это магазинные, а свои лучше. Тем более, что урожай случился богатый, овощи просто некуда было девать. Периодически Виктор включал спутниковые антенны, коими был оборудован каждый коттедж, но телевидение по-прежнему молчало как, впрочем, и радио. В эфире, как и раньше, царила полная тишина. Не увенчались успехом и неоднократные попытки дозвониться куда-либо по спутниковому телефону. Постепенно забылась история с джипом, жизнь текла размеренно и спокойно. Всё чаще, теперь, Виктор ловил себя на мысли, что совсем уже не хочет перемен. Ни хороших, ни плохих. Что в глубине души нынешнее положение дел его вполне устраивает и он уже не против, чтобы всё так продолжалось и дальше. И на самом деле, если бы не переживания, связанные с тем злосчастным джипом, то это лето вполне можно было назвать самым спокойным его летом. за много-много лет. Спокойным в том смысле, что нет сейчас бесконечной суеты, спешки, постоянной погони за деньгами. И не надо думать, что опять нужно платить за садик, свет и квартиру. Что получки не хватает, а и без того непомерные цены, всё растут и растут. Не надо идти на нелюбимую работу, к ещё более нелюбимому начальству, которое только и думает как-бы выжать из тебя побольше, а заплатить поменьше. Только сейчас Виктор понял, как это всё ему надоело, и потому нынешняя жизнь постепенно стала нравиться ему всё больше и больше. Впервые он мог заниматься тем, чем хочет, и посвящать много времени жене и детям. Тем более, что никто к ним не лезет и лезть, кажется, не собирается. Конечно, многим такая жизнь показалась бы скучной и неинтересной, но Виктора сейчас она вполне устраивала.
Не устраивала она Валю. И когда Виктор поделился с ней своими нынешними мыслями, она его поначалу просто не поняла. В отличие от Виктора, на котором, в основном, висела забота о достатке семьи, и который вынужден был заниматься нелюбимым делом, она свою работу любила. И хотя частенько говорила, что устала, и всё ей надоело, работа врача была её призванием, была ей интересна. Плюс, обладая более общительным характером, она нуждалась в обществе людей и очень хотела, чтобы всё это, наконец, закончилось, и жизнь вернулась в прежнее русло.
- Как ты не понимаешь, - горячилась она, - что просто кощунственно, радоваться тому, что происходит, когда погибло столько людей.
- Ну почему радоваться? - Виктор старался говорить спокойно, так как давно уже был не согласен с утверждением, что в споре рождается истина. По собственному опыту он знал, что, сколько не кричи, доказывая свою правоту, каждый всё равно останется при своём мнении:
- Просто, раз всё так случилось, то надо и воспринимать это как должное. В конце концов, не я же в этом виноват, не я же всё устроил.
- Ну и не надо говорить, что всё это к лучшему.
- Я не говорю, что к лучшему. Я говорю, что пока меня это устраивает.
- А меня нет!
- Я знаю. Ты пойми меня правильно, когда я говорю - устраивает, то не имею в виду катастрофу и гибель людей. Устраивает меня наша нынешняя жизнь и то, что никто нас не трогает.
- Ага, и ты хотел бы, чтобы такая жизнь продолжалась и дальше.
- Вот тут всё непросто. Мы с тобой не раз уже говорили, что если будут перемены, то неизвестно в какую сторону они повернут. Может и правда лучше, чтобы эта жизнь продолжалась. В конце концов, в ней есть свои плюсы.
- Какие, например? А да, отсутствие заботы о хлебе насущном. - Валя не скрывала язвительности.
- Как раз этой заботы нам ещё достанется сполна. - Виктор по-прежнему старался держать себя в руках и не обращать внимания на раздражённый тон жены. - Тут всё совсем непросто. Это сейчас мы в шоколаде, у нас всё есть. Но скоро, очень скоро, мы столкнёмся с серьёзными трудностями. Совсем недалеко то время, когда закончатся сроки годности на все продукты питания, и тогда мы уже по-серьёзному будем зависеть от огорода. А чтобы добыть животную пищу, придётся заняться охотой, или завести скот. А это сено, навоз. Скотину нужно кормить, доить, ухаживать за ней. Как тебе это? А что делать с хлебом я вообще не знаю. Сейчас у нас муки хоть завались, но сколько она будет пригодна в пищу, фиг её знает. Конечно, где-то есть запасы зерна, но хранить его как положено сейчас некому. Да его ещё и перемолоть в муку надо, а чем, миксером что ли? Так что, рано или поздно придётся заняться выращиванием пшеницы, а это не огород. Тут поля, гектары, серьёзный и очень непростой труд. И он нам совсем незнаком. И вообще, нам очень многому придётся учиться заново, ведь даже обычных дрожжей взять будет негде. То же касается сахара и всего остального, а про бананы, апельсины и прочие фрукты можно забывать уже сейчас. И это ещё не всё. Довольно скоро закончатся сроки у всех лекарств. И тут есть два пути - или делать их самим, что нереально, или лечиться народными средствами. А мы, толком, даже названия трав не знаем, да и лечение это не столь эффективно. А ещё лет через десять мы можем остаться без техники - выйдут из строя все аккумуляторы.