Выбрать главу

Грейс внутренне содрогнулась, пытаясь представить, как ребенок боролся за выживание, оказавшись в столь чудовищном положении.

– Возможно, они живы, – попробовала она приободрить мальчика. Фрэнки сверкнул на нее предостерегающим взглядом поверх головы Сэмми.

Выражение лица мальчика оставалось неизменным.

– Их увезли на восток, – отвечал он монотонным голосом. – Оттуда не возвращаются.

«Как жить на свете ребенку, потерявшему всякую надежду?» – ужаснулась Грейс.

Она попыталась сосредоточиться на практической стороне вопроса.

– Знаешь, в Нью-Йорке есть специальные дома для проживания детей.

– Нет, в детский приют я не пойду, – запаниковал Сэмми. – В сиротский дом не пойду.

– Грейс, можно тебя на минутку? – Фрэнки жестом пригласил ее отойти в угол комнаты, подальше от Сэмми. – Мальчик два года провел в Дахау. – Грейс похолодела, представляя, каких ужасов пришлось насмотреться маленькому Сэмми. – И потом еще полгода в лагере для перемещенных лиц, – продолжал Фрэнки, – пока он наконец не добрался сюда по документам другого мальчика, тот умер. Он ни за что не согласится жить в каком-нибудь учреждении, где ему снова могут причинить боль.

– Но он нуждается в опекунах, ему необходимо учиться… – возразила Грейс.

– Ему необходимо безопасное пристанище, – мягко ответил Фрэнки. Всего-то, с грустью подумала она, только бы выжить. Никто даже не говорит про то, что у ребенка должна быть семья, чтобы его любили. Будь у нее своя квартира, она забрала бы Сэмми к себе.

Фрэнки вернулся к мальчику.

– Сэмми, мы начнем готовить документы о признании твоих родителей умершими, чтобы ты мог получать пособие по программе социального обеспечения, – объявил он ему сухим деловым тоном. Не потому что Фрэнки была безразлична судьба мальчика. Он помогал клиенту (хоть и совсем юному) получить то, то ему было необходимо.

– Сколько времени это займет? – спросил Сэмми.

– Процедура эта не быстрая, – нахмурился Фрэнки, доставая из бумажника пятьдесят долларов. Грейс едва не охнула. По меркам их малодоходного предприятия это была огромная сумма, с которой Фрэнки едва ли мог позволить себе расстаться. – На какое-то время тебе этого должно хватить, чтобы оплачивать проживание вместе с твоим двоюродным братом. Деньги держи при себе, никому их не отдавай на хранение. Зайди ко мне через пару недель – или раньше, если у тебя что-то не сложится с братом, ясно?

Сэмми с сомнением смотрел на деньги.

– Я не знаю, когда смогу вернуть вам долг, – сказал он серьезным не по годам тоном.

– А ты продай мне свой рисунок? – предложил Фрэнки. – И мы будем в расчете. – Мальчик аккуратно вырвал из блокнота листок с рисунком и взял деньги.

Грейс со щемящим сердцем смотрела вслед покидающему кабинет Сэмми. Она читала в газетах и слышала в «Новостях» истории – сперва их было мало, потом становилось все больше и больше – об убийствах и зверствах, творившихся в Европе, а здесь люди ходили в кино и жаловались на дефицит нейлоновых чулок. Но лишь после того, как она поступила на работу в фирму Фрэнки и увидела лица пострадавших от войны, она начала осознавать подлинный масштаб несчастий. Она старалась держать дистанцию со своими клиентами, понимая, что, если приоткроет для них свое сердце, хотя бы на щелочку, боль уничтожит ее. Но потом она встречала кого-то вроде Сэмми и уже не могла совладать со своими чувствами.

Фрэнки встал рядом и положил руку ей на плечо.

– Это тяжело, я знаю.

Она повернулась к нему:

– Как вам это удается? Как вы это выдерживаете? – Фрэнки много лет помогал людям восстанавливать из руин свою жизнь.

– Верный способ – уйти с головой в работу. Кстати, Беккерманы уже ждут.

Следующие несколько часов представляли собой череду собеседований. Одни велись на английском, другие она переводила с французского и на французский, используя весь свой багаж школьных знаний; с некоторыми беженцами Фрэнки общался на беглом немецком языке, которому, по его словам, он выучился у бабушки. Грейс лихорадочно записывала под диктовку Фрэнки все, что требовалось сделать для каждого клиента. Но в коротких паузах между встречами она мыслями возвращалась к чемодану, который нашла на вокзале утром. Почему его бросили? Что случилось: хозяйка чемодана (одежда и туалетные принадлежности, что лежали в нем, убедили Грейс, что он принадлежит женщине) забыла его по случайности или она заранее знала, что не вернется за своими вещами? Может быть, чемодан специально оставили, чтобы его забрал кто-то другой?