Мэйси задумчиво теребит нитку, торчащую из кардигана, который она, достав из шкафчика, набросила на плечи. Холодно. Никогда бы не подумала, что в Финиксе мне будет холодно. Впрочем, холод идет не снаружи, а изнутри. Это из-за беспокойства, недосыпания и истощения, избавиться от которых не так легко, как кажется.
Ничего удивительного: мы все устали, переволновались и находимся на пределе своих возможностей – если не физически, то эмоционально. Не помню, чтобы когда-то чувствовала такое бессилие и пустоту. Будто меня согнули в бараний рог. Кто-то скажет, что лучше так, чем сломаться, но это чушь собачья. Перелом срастается, боль испытываешь лишь однажды, и проходит она достаточно быстро. Но та боль, которую я чувствую сейчас, медленная и кажется бесконечной. Я не способна двигаться ни вперед, ни назад, потому что сломлена, пусть и не сломана.
– Я домой, – бормочет Зина. Никогда не видела ее такой изможденной. Пропали и улыбка, и огонек в глазах… Остались только пустота и растерянность.
Это Зина оказала Джорджу первую помощь, а потом попыталась его реанимировать. Должно быть, именно ей пришлось объявить время его смерти. Джордж, можно сказать, умер у Зины на руках, и ничего нельзя сделать, чтобы облегчить ее ношу. Хотелось бы мне, чтобы все было иначе…
– Я могу вам хоть как-нибудь… – Взгляд Зины останавливается на Лоре, которая успела задремать, опустив голову на стол. Ее руки бессильно лежат на коленях. Выбившиеся из косы волосы закрывают щеки и лоб.
– Нет. Иди отдохни, – отвечаю я, пытаясь улыбнуться, но не получается. Зина не должна изматывать себя. Мы останемся здесь, этого достаточно. Зина ничего не может сделать, даже если бы захотела. – Мы напишем, как только будут новости.
Она кивает, поджав губы, и направляется к дверям. Она проходит мимо Мэйси, которая порывисто обнимает ее, пытаясь утешить.
– И ты пиши, если что. Договорились? – спрашивает она и не отпускает Зину, пока та не кивает. Я ничего не говорю, но надеюсь, что Зина знает: мы рядом и всегда ее поддержим. Сейчас она должна позаботиться в первую очередь о себе и попытаться смириться со случившимся.
Когда за Зиной закрывается дверь, мне становится еще холоднее.
В отличие от Мэйси и Лоры я не принимала душ и не переодевалась после того, как мы закончили работу в неотложке. Я все еще в тунике и штанах, покрытых грязью и кровью. Самое время разобраться с этим: быстро освежиться и переодеться. Мне все равно нечем заняться, но… я не могу заставить себя уйти.
Тихо вздохнув, смотрю на Лору, потом встаю, достаю из шкафчика чистый халат и накидываю его Лоре на плечи, надеясь, что ей станет немного теплее. У Нэша она переоделась в удобные штаны и футболку, которые все же не спасают от холода, вызванного недосыпом и тревогой.
Тревога не покидает Лору даже во сне: поджатые губы, нахмуренные брови, глаза беспокойно двигаются под веками… Ее лицо выглядит напряженным. К тому же она бледная, как привидение.
Я сажусь на место, но дверь внезапно распахивается, и я вскакиваю так резко, что стул едва не падает, а Мэйси испуганно вздрагивает.
Это всего лишь Джейн. Она входит и с удивлением смотрит на нас. Мэйси роняет голову на руки, и я разочарованно опускаюсь на место. Сердце колотится так, словно вот-вот выскочит из груди.
«Вдохни, выдохни», – мысленно приказываю себе.
С ним все хорошо. Иначе и быть не может…
Лора даже не шевельнулась, что показывает, насколько она нуждается в отдыхе. Я рада, что в таких обстоятельствах она вообще может спать, однако это скорее говорит о том, что подруга на пределе. Я решила, что не буду будить ее, пока не возникнет крайней необходимости и мы не узнаем что-то новое.
– Всем привет, – здоровается Джейн, направляясь к своему шкафчику и окидывая нас скептическим взглядом. Ее чистый, мягкий голос наполняет комнату жизнью. – Вы в порядке? Честно говоря, вид у вас… как бы это сказать…
– …ужасный, – заканчивает Мэйси.
– Кто бы мог подумать, – бормочу я и, потерев лицо, поворачиваюсь к Джейн, которая продолжает говорить.
– В «Уайтстоуне» сегодня хаос. Внизу суматоха, все напряженные и серьезные. Ну, серьезнее обычного. А еще – мне кажется или пахнет дымом? – удивленно спрашивает она, заправляя за ухо прядь светло-каштановых волос.
Волосы у Джейн такие короткие, что их с трудом можно заплести в косу, челка заканчивается выше бровей. Дерзкая стрижка, яркая одежда – тихая, замкнутая девушка, которая за первые недели едва обменялась с нами несколькими фразами. Этот диссонанс до сих пор удивляет меня. Впрочем, Джейн постепенно оттаивает. Особенно по отношению к Мэйси.