Шаги, медленные и решительные, эхом раздавались в проходе. Скамья за её спиной скрипнула, когда он встал на колени. Туман холодного воздуха кружил вокруг неё, а его узнаваемый запах подавлял аромат ладана. Она встала с колен и откинулась назад. Его дыхание, короткие резкие вдохи, было единственным звуком, который она слышала. Она чувствовала его и без его прикосновения к ней. Неожиданно она поняла, что совершила ошибку. Он пришёл сюда не за тем, чтобы ответить на её вопросы. Он не даст ей успокоения, которого она жаждала.
— Тебе не стоило вмешиваться не в своё дело, — его голос — резкий шёпот.
Она не могла ответить. Дыхание участилось, сердце быстро забилось, гулом пульсируя в ушах. Она сжала пальцы в кулаках так, что костяшки побелели. Ей хотелось убежать, скрыться как можно дальше, но силы покинули её, и она поняла, что её время пришло.
Слёзы предательски заблестели в уголках глаз, и его рука обхватила её шею, а пальцы в кожаных перчатках чертили линию вверх и вниз на её дряблой плоти. Сьюзен вскинула руки вверх, чтобы схватить его, но он оттолкнул ее руки. Его пальцы нащупали провод айпода, и она почувствовала, как он закрутил его вокруг её шеи. Она почувствовала запах его лосьона после бритья и четко осознала, что умрёт, так никогда и не узнав правды.
Она извивалась на твёрдой деревянной скамье, пытаясь вырваться; её руки лихорадочно тянули за его перчатки, отчего провод на её коже затягивался лишь туже. В попытках глотнуть воздух она поняла, что не может этого сделать. Тёплая жидкость обожгла кожу между ног, когда она обмочилась. Он потянул сильнее. Ослабевшая, Сьюзен опустила руки. Он был слишком силён.
Пока жизнь покидала её в удушении, странным образом она обрадовалась физической боли, пришедшей на смену мучившим её годами душевным терзаниям. Опускающаяся тьма погасила пламя свечи, пока его рука дёрнула раз, затем второй, а её тело ослабло, и страх покинул её существо.
В те последние мгновения мучений она позволила теням увести себя на свет и покой, к миру, который она не ощущала среди живых. Крошечные звёзды засверкали перед её глазами перед тем, как тьма волной накрыла её умирающее тело.
Колокола собора прозвенели двенадцать раз. Мужчина ослабил хватку и толкнул её тело на пол.
Ещё одна волна морозного воздуха прошлась по центральному проходу собора, когда он спешно и тихо уходил.
Глава 2
— Тринадцать, — сказал инспектор сыскной полиции Лотти Паркер.
— Двенадцать, — сказал сержант сыскной полиции Марк Бойд.
— Нет, их тринадцать. Видишь бутылку водки за бутылкой «Джек Дэниэлс»? Она не на своем месте.
Она посчитала бутылки. Бойд называл это фетишем, а Лотти – скукотищей. Но она понимала, что это напоминание о прошлом. Будучи неспособной справиться с травмой в раннем возрасте, в качестве отвлечения от вещей и ситуаций, которые ей было не понять, она начала считать. А сейчас это превратилось в простую привычку.
— Тебе нужны очки, — сказал Бойд.
— Тридцать четыре, — ответила Лотти. — Нижняя полка.
— Сдаюсь, — сказал Бойд.
— Неудачник, — рассмеялась она.
Они сидели за стойкой в баре «У Дэнни» среди небольшой толпы, вырвавшейся на обед. Лотти почувствовала слабое тепло, когда за спиной в камине затрещали угли, унося почти весь жар вверх по дымоходу. Шеф-повар стоял за разделочным столом, помешивая и снимая толстую пленку с подливы на подносе, стоявшем рядом с блюдом дня — сухим ростбифом. Лотти заказала цыпленка в чиабатте. Бойд последовал ее примеру. Хрупкого вида итальянская девушка прижалась к ним спиной, наблюдая, как в тостере подрумянивался хлеб.
— Должно быть, они общипывают этих цыплят, а не сэндвичи делают, — сказал Бойд.
— Ты отобьешь мне весь аппетит, — ответила Лотти.
— Если бы он еще был, — не унимался Бойд.
Позабытые рождественские украшения мерцали вдоль потолка бара. Плакат, прикрепленный к стене клейкой лентой, извещал о том, что в выходные будет выступать группа «Афтермат». Лотти слышала, как ее шестнадцатилетняя дочь Хлоя упоминала их. На большом декоративном зеркале белым мелом была расписана вчерашняя специальная акция — три шота за десять евро.
— Сейчас я бы заплатила десять евро и за один, — сказала Лотти.
Телефон Лотти завибрировал на барной стойке прежде, чем Бойд успел что-то ответить. На экране высветилось имя суперинтенданта Корригана.
— Проблема, — сказала Лотти.
Маленькая итальянская девушка повернулась с куриными чиабаттами в руках, но Лотти и Бойда уже не было.
— Кто мог желать смерти этой женщине? — спросил суперинтендант Майлз Корриган детективов, стоявших на улице у собора.
«Очевидно, кто-то желал», — подумала Лотти, отлично понимая, что не стоило произносить такое наблюдение вслух. Она устала. Она все время была уставшей. Она ненавидела холодную погоду, действующую на нее усыпляюще. Ей нужен был выходной. Боже, но она ненавидела Рождество, а мрачное похмелье ненавидела еще больше.