Сейчас возникло похожее чувство.
— Я хочу записать к ней музыку, — внезапно для себя говорит Кирилл.
— Думаю, у тебя получится. Ты у меня молодец.
Она вытаскивает из ушей наушники-пуговки и откладывает плеер. Вспомнила о размораживающейся в раковине рыбе. Диск по-прежнему шуршит там, и звуки, доносящиеся из наушников, похожи на голоса призраков.
— Конечно, получится, — говорит напоследок. — Если ты так говоришь, то обязательно получится. Можешь попробовать начать прямо сегодня. Сегодня среда, небесная канцелярия должна работать. Тебя они обычно слушают.
Мариша подмигивает ему и исчезает на кухне.
Но, конечно же, у него ничего не получилось. Кирилл долго лежит на кровати, слушая, как жена укладывает дочку спать, напевает ей избитую, как Илиада, тему из «Спокойной Ночи Малыши». Думает о синяке, который поставил ему тогда Арсений.
— Такой красивый, — качала головой его Мари. Она всегда умела воспринимать реальность таковой, какая она есть, не приукрашивая и не сгущая краски в своей хорошенькой головке. — У тебя проблемы?
— Да нет.
— Тогда откуда это?
— Один… известный музыкант, — смутился тогда он. — Типа, автограф.
— Надеюсь, ты оставил ему свой, — ответила тогда она и больше не касалась этой темы.
Этот синяк маячит у него перед глазами, как будто он вернулся на две недели в прошлое по настенному календарику с щенками колли, и снова заглядывает в зеркало.
Я оставлю, — обещает себе он, — Когда напишу эту чёртову мелодию. Позвоню ему и, может быть, распишусь на его лице точно так же. Может, там нужны клавишные? Или контрабас. Но электрогитары там не будет. Нет, приятель, никакого дисторшна.
Ему больше не требуется проводов, чтобы слышать голос с диска. Он давно уже вырыл уютную норку у него в голове. Всё, что было тогда записано на студии, отправилось в мусорную корзину, а в местечке, отведённом в голове под новые идеи, уже намело жёлтых листьев и желудей.
На следующий день Кирилл набирает номер Арса и слушает в глубине трубки гудки вызова. Я, наверное, единственный, кто ведёт важный разговор в туалете, думает он, пялится на белую, как сон субботним утром, дверь.
«Нокиа» представляется ему бомбой замедленного действия. И когда там наконец отвечают, голосом, который мог принадлежать только смертельно невыспавшемуся человеку, сон которому давно заменяют сигареты, Кирилл зажмуривается. Бам!
— Чего тебе? — Арс словно бы чуть смягчается, услышав его голос. — Если ты насчёт гонорара, то вроде ещё рано.
— Нет, но нам нужно увидеться с глазу на глаз. Есть дело.
— Говори.
— Это не телефонный разговор.
— Говори при всех. Эти ребята, в сущности, неплохие парни. Не то китайская, не то вьетнамская разведка. Но прослушка у них настоящее дерьмо. Слышишь, как потрескивает?
— С глазу на глаз, — упрямо повторяет Кирилл.
Арс на том конце линии вовсю развлекается.
— Привет, Ким! Помаши Киму ручкой…
Кирилл представляет, как он курит там, надвинув на глаза провалы стёкол. Пьёт кофе, чёрный и без сахара.
— Что ты задумал? Рассказывай.
— У меня ничего не получается.
— Да? Это не новость. Я запоролся в самом начале. Не знаю, на сколько выкручивать ручку дисторшна. А где ты?
Ястребинин молчит. Человек на том конце провода раскуривает сигарету, сигаретный дым словно бы размягчает его нутро. Спрашивает:
— Как дочка?
Кирилла вопрос слегка выбивает из колеи. Он неуютно ёрзает на унитазе. Голос звучит гулко, и кажется, даже голос в трубке отдаётся среди стен эхом. Возможно конечно, Арс тоже сидит на толчке. Хотя и маловероятно.
— Хорошо. Скоро пойду забирать из садика.
— А это японское жёлтое пятно?
— Покемон. И его заберу.
— Точно. Покемон. — Арс как будто успокоился. — Не трудись возвращать диск. У меня есть копия.