Сзади донеслись звуки: шуршание листьев и треск веточек. Кто-то торопился, и я не удивилась, когда меня обогнал Блейк. Он развернулся ко мне, его лицо был напряжено от гнева.
— Теперь ты довольна? Получила что хотела?
— Я этого не планировала. Как я могла? Ты же сказал, что рядом со мной его не будет.
— А еще я велел тебе держаться от него подальше. Так-то ты слушаешься?
— Я собиралась уйти…
— Но сначала ты решила быстренько расколоть его своими вопросами.
— Я подумала, он может сообщить мне то, о чем не стал бы говорить вам, — уныло произнесла я. — Мне показалось, он захочет сказать мне правду, если принять во внимание те чувства, которые он испытывает ко мне.
— Если бы у нас были такие намерения, думаю, мы попросили бы. И думаю, нашли бы для разговора место получше, нежели железнодорожная насыпь, где признания не будут записаны и проверены. — Блейк отошел на несколько шагов и остановился, качая головой. Затем снова повернулся ко мне: — Существуют определенные способы, как делаются такие вещи, Сара. Задавая случайные вопросы, дела не выстроишь.
— Ты прав, — сказала я, закипая злостью. — Тогда почему не выстраиваешь дело, если ты такой специалист? Почему вы не заставили его признаться в убийстве Дженни? Ведь есть же какие-то улики. Судебные доказательства. Анализ ДНК. Вы не должны дать ему возможности вывернуться. Шефердам наплевать на убийство Джеффа. Они хотят правосудия для своей дочери.
— Что ж, им придется подождать. Служба уголовного преследования пока не хочет предъявлять ему обвинение. Они говорят, улики косвенные. Любого хорошего адвоката ждет большой успех в суде при тех доказательствах, что у нас есть. Нам нужно больше, и поверь мне, мы ищем. Мы ставим ему в вину смерть Джеффа, изнасилование Дженни и производство и распространение детской порнографии. Он будет иметь дело с судом. Это займет какое-то время — они действуют не торопясь, — но в отношении его не ошибутся. Это ему с рук не сойдет, Сара.
Я в досаде отвернулась.
— Этого недостаточно.
— В настоящий момент это все, что у нас есть. — Блейк мгновение помолчал, а когда снова заговорил, голос его смягчился: — В любом случае мы здесь не за этим. Ты, наверное, уже догадалась: я пришел сообщить тебе, что найдены человеческие останки.
Значит, правда. Я поняла это, как только услышала тот шум, но шок все равно ощущался физически.
— Они уверены, что это Чарли? — слегка пошатнувшись, выдавила я.
— Судебный антрополог посмотрел и подтвердил, что кости выглядят соответственно, в смысле возраста жертвы и вероятного срока пребывания в земле. Но от ученого никогда не дождешься прямого ответа. Останки забирают в лабораторию для исследования. Через несколько дней они удостоверят это с помощью стоматологических записей и образцов ДНК. А пока все сходится с тем, что сказал нам Дэнни: как тело лежало, место — все. Если это не Чарли, то это черт знает какое совпадение.
— Спасибо, что сказал, — искренне, но уныло поблагодарила я.
— Хочешь посмотреть?
— Нет. Я не… хочу смотреть на кости. Ты можешь отвезти меня домой?
— Конечно. — Он слегка помедлил, словно в нерешительности, потом вежливо продолжил, достав из кармана ключи и протянув их мне: — Послушай, я должен сказать Викерсу, куда мы едем. Ты можешь одна дойти до машины?
Я молча взяла их и потащилась назад, так чтобы железная дорогая находилась от меня справа. Я не очень-то раздумывала над тем, что делаю, просто передвигала ноги, иногда поднимая глаза — не показались ли ворота. Я нашла их без особого труда, отчасти ведомая звуком потрескивания рации охранявшего их констебля. Я без разговоров прошла мимо него и поплелась по следам, как старуха. Добравшись до машины, я осознала, как крепко, до синевато-багровой отметины сжимала ключи в руке. Я села на пассажирское сиденье и стала ждать, ни о чем не думая, снова, снова и снова проводя кончиками пальцев по вмятине.
Обратный путь показался много короче. Блейк ехал быстро, резко тормозя на светофорах и вполголоса ругая других водителей. Движение стало теперь плотным. Он торопился вернуться обратно — а вдруг они нашли что-то еще. Искали они, объяснил он, других людей, которые исчезли за предыдущие двадцать пять лет, за тот период, когда Дерек Кин занимался преступной деятельностью. Слишком хорошее место для сокрытия трупов, чтобы использовать его только один раз, сказал Блейк. Они считали, что найдут еще. Я не могла разделить его возбуждение. У меня начался приступ клаустрофобии, мне словно заткнули рот и нос. Зло Дерека Кина, видимо, не имело конца. Он осквернил наши жизни своим извращением, и его наследие продолжало жить в его ущербном, опасном сыне.