Дежурный не понимал:
- По делу о книге? О какой книге?
- Это книга Агафия… Византийская.
- А что случилось с этой книгой?
Тася никак не могла объяснить дежурному сложную историю появления и спасения византийской антологии Агафия. Дежурный был «не в курсе дела», и разговор получался путаный.
- Ее пытались украсть, - пояснила Тася.
- Так-так. Понятно. Вы, значит, предупредили покушение? - с расстановкой спросил дежурный.
- Предупредила не я, а Волошин. Разве вы об этом не знаете?
- Нет… то есть, конечно, может быть, и слыхал. Но у нас каждый день столько происшествий… А вы, значит, эта самая Агафья Византийская и есть? Потерпевшая?…
- Нет, я свидетельница! - в отчаянии сказала Тася.
- Ага! Понятно…
Дежурный был озадачен и вместе с тем уже заинтересован.
- Как ваша фамилия? - спросил он.
- Березкина, Анастасия, студентка…
- Подождите минутку, не отходите от телефона
Наступило молчание, прерываемое гудящим, как далекий мотор, голосом:
- А я вам говорю, товарищ старшина, точно и определенно, что в трезвом виде я не имею привычки кидаться бутылками. И это может подтвердить моя фактическая жена… А что касается моей юридической жены, то это особа антисоветского происхождения.
Минуты через три вновь послышался голос дежурного:
- Гражданка Березкина! Начальник отделения просит вас позвонить бригадмильцу Волошину по телефону Е 8-16-32 и сообщить ему все, что вы хотите.
Волошин примчался на такси. Он был взволнован не меньше, чем Тася:
- Я ничего не понял по телефону. К тому же у нас там адский шум… Какая княгиня? В чем дело?
Тася рассказала ему, как она восстановила в памяти сперва имя и отчество старушки, а затем - ее бывшей барыни и, наконец, вспомнила, что видела на одной французской книге экслибрис княгини Евгении Бельской.
- Ого! Да вы молодец, Настенька! Это же подвиг!.. - восхищенно воскликнул Волошин. - Если мы найдем эту княгиню, я добьюсь ходатайства о награждении вас медалью…
- …«За спасение утопающих»! - со смехом закончила Тася.
- Совершенно верно, - сокрушенно сказал молодой бригадмилец. - Мы привели в действие могучую милицейскую машину, и нам угрожает опасность утонуть в многотысячных массах старушек, с которыми предстоит познакомиться.
- Ох, как жалко, что я поспешила! - с искренним сожалением воскликнула Тася.
По-видимому, даже зная имя, отчество и фамилию настоящей владелицы французских книг и антологии Агафия, не так-то легко было в многомиллионном людском море Москвы отыскать «княгиню Евгению Феликсовну Бельскую».
Волошин безмолвствовал весь следующий день и лишь вечером позвонил по телефону.
- Ну? Говорите скорее! - крикнула в трубку Тася.
- Следы княгини Евгении Бельской найдены, - спокойно сообщил Волошин. - Но они найдены не в адресном столе, а в отделе регистрации умерших бывшего Москворецкого загса…
- Она умерла? - холодея, спросила Тася.
- Да. В тысяча девятьсот двадцать пятом году. Там же, в загсе, я узнал ее последний адрес. Она жила на Малой Ордынке.
- Едемте сейчас же туда! - приказала Тася.
- Не могу, - устало сказал молодой бригадмилец. - Я уже две ночи не сплю из-за вашей старушки и ее бывшей барыни… Я валюсь с ног.
Но Тася была неумолима и безжалостна:
- Дайте мне адрес! Я поеду сама.
- Завтра… вместе… - успокоил ее Волошин.
- Вы хотите, чтоб я поседела за эту ночь?
Он рассмеялся:
- Седая девушка. И с таким темпераментом!.. Мне очень хочется посмотреть на вас сейчас, но все же я отложу это удовольствие до завтрашнего дня.
Она успокоилась. В ней проснулась благодарность к этому спокойному и энергичному парню. Улыбнувшись, Тася сказала:
- Простите. Я сумасшедшая…
- Вы такая, как надо.
- Идите спать… Ваня.
- Спокойной ночи, Настенька, - сказал он и повесил трубку.
В ДОМИКЕ НА ОРДЫНКЕ
В Замоскворечье на Ордынке, стоял маленький одноэтажный домик с палисадником под окнами. Позабытый жилуправлением, домик этот давно пришел в упадок, но тем не менее был густо населен. В то утро, когда Волошин и Тася приехали сюда, самая юная часть обитателей под присмотром старушек играла во дворе в «салки» или, в зависимости от настроения, пела, дралась, смеялась и плакала.
- Здесь… - сказал Волошин. - Сейчас мы выберем наиболее идейную старушку и учиним ей допрос.