- А на вологодской Софье купола симметричные, один большой в центре, а четыре поменьше по углам… Когда смотришь прямо, видишь одну большую главу в центре и две малые по бокам. Я смотрела и все припоминала, где я их уже видела?
- Ну и что же? Припомнили? - с интересом спросил Волошин.
- Припомнила, Ваня: Третьяковская галерея. Васнецов. «Три богатыря». В центре Илья Муромец, а по бокам - Алеша Попович и Добрыня Никитич… Ну, вот! Вы опять смеетесь…
- Да нет же, Настенька! Умница вы моя! - воскликнул Волошин. - Это здорово подмечено. Конечно, Васнецов это знал. Так вот с какой натуры он своих богатырей писал? Ох, и хитрый колдун!
- Вы говорили, что я сумасшедшая, а теперь говорите, что я умница, - лукаво поглядывая на Волошина, сказала Тася.
- Я и сейчас тоже говорю: вы умница, но…
- С придурью?
- Нет, с… ну, с сумасшедшинкой, что ли.
- А вам такие не нравятся? - кокетливо спросила Тася.
- Нравятся?.. Это не то слово, Настенька, - сказал Волошин и протянул к Тасе руку, но она увернулась, засмеялась и отбежала к окну.
- Какой чудесный день сегодня, Ваня! - вдруг Тася что-то вспомнила. - А что, если я попрошу этого художника… Как его?.. Еланский, что ли? Попрошу зарисовать мозаичный пол в красках.
Волошин нахмурился и подошел к ней.
- Ни в коем случае не делайте этого.
- Почему?
- Я не люблю его.
- Напрасно. Он делает чудесные зарисовки.
- Я ему голову оторву! - свирепо крикнул Волошин.
- За что, Ваня! - насмешливо глядя на него, спросила Тася.
- Это подозрительный тип… - угрюмо сказал Волошин. - Приехал, шныряет тут по всему монастырю, во все сует свой нос… Куда ни повернись, он уж тут как тут и все в блокнотике малюет. Проныра! Не люблю таких…
- Но он для того и приехал из Вологды, чтоб все увидеть и зарисовать.
- Из Вологды ли? - многозначительно спросил Волошин. - А не из Москвы ли? И вообще, Настенька, он внушает мне подозрение. Не он ли у Клавдии Антиповны на Ордынке побывал и письма Евгении Бельской прикарманил?
- Что вы?! - в ужасе воскликнула Тася. - Почему вы так решили?
- Имею основания… - с таинственным видом сообщил Волошин и тихо добавил: - Но вас я прошу об этом пока ни слова. Не общайтесь с ним…
Тася согласно закивала головой:
- Да, да! Конечно!.. А с виду он такой симпатичный.
- Настоящий жулик всегда бывает с виду симпатичный, - с апломбом изрек Волошин. Желая переменить разговор, он отошел от окна и снова обратился к снимку мозаичного пола. - Сплошная серятина…
- А если покрасить? - нерешительно спросила Тася.
- Ну, нет! Будет не то… А ведь как интересно расположены цветные плитки. Тут целый узор.
Тася заглянула в снимок:
- Цветные плитки мозаики, став серыми, образовали единую извивающуюся линию.
- Верно… - согласился Волошин. - Смотрите, вот она начинается здесь у притвора подле огромного ромба, похожего своими очертаниями на Кузнецкую башню, а дальше вьется… Здесь в середине кружок, за ним снова витками идет линия. А вот тут ее конец помечен крестиком. Интересно!
Тася задумчиво глядела в окно.
- Я не понимаю, почему тотчас же после своего посещения монастыря Грозный велел в этой церкви настлать такой причудливый пол?
- Наверное, в память об умершем маленьком сыне,- неуверенно произнес Волошин.
- А в каком месте он велел тайник для книг вырыть?-спросила Тася.
- Профессор Стрелецкий уверен, что тайник должен находиться где-то между Кузнецкой башней и церковью Иоанна Предтечи. А почему вы об этом спрашиваете, Настенька?
Тася молча взяла в руки снимок и стала пристально разглядывать ромбовидную серую плитку, от которой на снимке, извиваясь, тянулась сплошная линия с крестиком на конце. Ромбовидная плитка действительно своими очертаниями напоминала Кузнецкую башню.
- Неужели… - тихо произнесла Тася.
- Что с вами? - спросил Волошин.
Тася положила снимок:
- Нет… Это мне показалось.
- Что вам показалось?
- Нет, нет! Не скажу. - Она засмеялась. - Вы опять будете называть меня сумасшедшей…
Позавтракав, молодые друзья вновь отправились в монастырь. Но как только они вошли на главный двор, Волошин схватил Тасю за руку:
- Стоп! - строго сказал он. - Нам, кажется, не бесполезно будет понаблюдать за «умельцем живописных дел».
- За кем? - недоуменно глядя вперед, спросила Тася.
- За художником Еланским…
- Неужели вы серьезно думаете, что он украл письма Евгении Бельской? - спросила Тася.
- Не знаю, он или нет, но, я повторяю, мне его поведение кажется подозрительным…