- Откройте!
Ни слова… Слышно, как старик ходит за дверью, шуршит бумагой.
- Откройте! - приказал Волошин.
Ни слова.
Волошин нашел выемку в двери, вставил в нее железный прут одним концом, а другим упер его в каменистый грунт.
«Не уйдет!» - подумал он и, повернув, быстро направился обратно, за Рудневым.
…Тася сидела подле страшного склепа, поглотившего ее друга. Сидела уже час, а его все не было, и ни звука не доносилось из этого проклятого склепа.
Она еще не решалась взбудоражить всех, но отчаяние уже до краев переполнило ее сердце.
«Неужели с ним что-то случилось? Что, если этот страшный старик убил его? Подстерег и убил! А я сижу и жду!»
Она вскочила и опрометью бросилась к притвору церкви Иоанна Предтечи. Затормошила Руднева и, не в силах сдержаться, крикнула:
- Товарищ Руднев! Скорее! Он убил Ваню! Старик! Под землей! Убил!.. Вани нет уже час! Скорее!..
Руднев вскочил, как ошпаренный, вместе с ним вскочил и Стрелецкий. Прибежал испуганный Янышев.
- Кто убил? Кого убили? В чем дело?!
Уразумев, что произошло, Руднев взял с собой двух милиционеров и спустился в склеп. Он нашел ход в нижний туннель и понял, что Волошин сделал открытие.
Перед мостками остановились и уже стали разбирать надпись, как вдруг из бокового хода вынырнула лохматая голова Волошина.
- Вы живы?! - радостно воскликнул Руднев.
- Вполне, - весело ответил Волошин. - А вы явились кстати. Я нашел и тайник и старика. Он заперся. Нужно ломать дверь. Топор есть. Пошлите ребят за ломом…
Вскоре Руднев и Волошин, а с ними и один оставшийся милиционер уже стояли перед дверью. Волошин выдернул прут и крикнул:
- Выходите! Будем ломать дверь!
Молчание было ему ответом.
Волошин взмахнул топором и сразу понял, что эту дверь срубить будет не легко, но он рубил, рубил и рубил. Неожиданно они почуяли запах дыма, который пробивался сквозь щели в двери. Руднев и Волошин догадались, что старик решил сжечь библиотеку, но не отдать ее никому.
- Бегите! Поторопите там с ломом. Да захватите брезент или что-нибудь! Огонь накрыть! - приказал оставшемуся милиционеру Руднев.
Нагнувшись, тот быстро побежал по туннелю. Вскоре примчался его товарищ с ломом.
…Волошин вонзал топор в дубовую дверь, а Руднев старался просунуть в щель лом. Подземелье гудело от ударов топора и лома, летели щепки, из щелей валил дым. Волошин неистово работал топором, кромсал крепкое дерево, старался перерубить засов, на котором с той стороны была заперта дверь и боялся лишь одного, - что засов этот окажется металлическим.
- Если засов там железный, все пропало, - задыхаясь, сказал он Рудневу.
- Ничего, ничего! Руби, Ваня! Мне бы только в щель лом просунуть, - подбодрил его Руднев.
Наконец, Волошин добрался до засова и радостно крикнул:
- Деревянный! Наша взяла!
Он обрушил на засов всю силу своих ударов и перебил его.
Руднев рванул дверь. Едкий дым заволок их, как завеса.
Вбежав в помещение, Руднев стал шарить. Вдруг он услыхал голос Волошина:
- Старик готов! Он здесь! Лежит на полу…
- Тащите его наверх! - крикнул милиционеру Руднев.
- Надо спасать книги! - услыхал он слова Волошина и понял, что тот тушит огонь.
Волошин, действительно, боролся с огнем. Неожиданно он услыхал позади себя тревожный голос Таси:
Ваня! Где ты?
- Настенька! - откликнулся Волошин. - Горят книги Грозного! Тушить надо!..
- Там побежали за брезентом!-успокоившись, сказала Тася.
И, действительно, минуты через две в тайник вбежал милиционер, волоча за собой брезент из арсенала Янышева.
- Накрыть огонь брезентом! - весело скомандовал Руднев.
Пользуясь брезентом, Волошин, Руднев и милиционеры окончательно расправились с огнем. Тася тем временем не оставалась без дела: шаря руками по каменным полкам и по полу, она собирала в охапку полуобгоревшие и целые книги. Собрав, сколько могла донести, она пошла с ними по туннелю к выходу.
В подземелье трудно было дышать из-за дыма, но Руднев, Волошин, Тася и милиционеры все же дышали. Видимо, где-то здесь была тяга для притока свежего воздуха…
Погасив огонь, Руднев и Волошин стали собирать книги.
Уже занялась заря. Подле гробницы Тася и профессор Стрелецкий осматривали спасенные книги.
- Что это? - с тревогой и волнением говорил Стрелецкий, беря в руки одну за другой запыленные, полуобгоревшие книги.
- Это церковные книги, профессор, - сказала Тася.
- Да. Но это совсем не то…
Стрелецкий раскрыл какую-то книгу в картонном переплете и прочел вслух: