Кортец часто пользовался консультацией Бибевуа и, не взирая на странности «профессора», с уважением относился к нему. Сейчас он видел, что Бибевуа увлечен какой-то работой. Обычно высокомерный и бесцеремонный с бедняками, Кортец все же не решался окликнуть его.
- Мсье Кортец! - не оборачиваясь, сиплым голосом сказал Бибевуа. - Вы хотите помешать мне работать?
Кортец догадался: Бибевуа увидел его отражение в темном стекле окна.
- О нет, профессор! Я подожду…
- Вам придется ждать еще час. Я пишу статью за одного идиота, облеченного ученой степенью бакалавра.
- Это интересно. Какая тема?
- Палеографическое исследование эволюции заглавных букв в минускульном письме девятого века.
- О ла-ла! - с уважением воскликнул Кортец. - Что же это за письмо? Кто его автор?
- Вы невежда, мсье Кортец! - просипел Бибевуа, не переставая строчить свою статью. - Это не чье-либо личное письмо, а тип латинского рукописного письма. Выражаясь современным языком, это шрифт, которым написано большинство рукописей латинских классиков.
- Понимаю, профессор. Я пришел не вовремя, но, кажется, кстати. У меня та же тема, - стараясь говорить возможно мягче, сказал Кортец.
- Тоже статья?
- Нет, консультация… Со мной древняя рукопись.
Бибевуа перестал писать и быстро повернулся на своем кресле:
- Покажите.
Кортец передал ему свернутый трубкой пергаментный лист. Сейчас этот лист был прикреплен к ватманской бумаге, и оборотная сторона его оказалась закрытой. Бибевуа поправил очки и впился своими пронзительными глазами в пергамент. Через минуту он поднял голову и молча посмотрел на Кортеца.
- Подделка? - тихо спросил Бибевуа.
Кортец развел руками:
- Не знаю. Это вы должны мне сказать.
Бибевуа вскочил, подбежал к настольной лампе и сунул свой острый нос в самый пергамент. Затем, суетливо пошарив по карманам, он извлек лупу и снова припал к листу.
Кортец медленно подошел к нему.
Бибевуа долго разглядывал лист в лупу. Он был явно взволнован.
- Невероятно! - наконец воскликнул он. - Подлинник!.. Вы знаете, что это?
Кортец неопределенно шевельнул своими мохнатыми бровями:
- Приблизительно…
- Это первая страница книги, которую считают погибшей. Вместе с другими сокровищами византийской столицы она была вывезена в Рим из Константинополя в середине пятнадцатого века. Дальнейшая судьба ее неизвестна! - патетически произнес Бибевуа. - Этому пергаменту цены нет. Как он к вам’попал?
- Я вам потом расскажу, профессор, - уклончиво ответил Кортец. - А что здесь написано?
- Извольте! Вот точный перевод. Киклос. Антология византийских поэтов. Эпиграммы элегические, сатирические и любовные, собранные Агафием, юристом и поэтом.
- Интересно… - задумчиво произнес Кортец.
- Какая прелесть! - с восхищением сказал Бибевуа, разглядывая эмблему древнего титульного листа. - Но где же вся книга?
- У меня есть надежда, что с помощью титульного листа я найду всю книгу! - многозначительно произнес Кортец и взял из рук «профессора» пергаментный лист, когда тот пытался отодрать его от ватманского листа.
- Вы хорошо заработаете, если найдете ее. За такую книгу богатые коллекционеры дадут много денег, - сказал Бибевуа.
- Примерно?
- Оценщиком меня возьмете? - хитро подмигнув, спросил Бибевуа.
- Возьму.
- Смотрите! Без обмана… Эта книга должна стоить не меньше ста тысяч долларов. Мой гонорар скромный - два процента…
Кортец похлопал Бибевуа по спине:
- Я люблю вас, профессор. И потому я готов уже сейчас внести часть вашего гонорара.
Бибевуа оживился:
- О, это было бы неплохо!
Кортец подошел к двери и позвал:
- Мсье Птибо!..
Буфетчик не заставил себя ждать.
- Профессор должен вам три тысячи франков?
- Совершенно верно, мсье.
Кортец вынул бумажник и отсчитал несколько кредиток.
- Вы больше не должны господину Птибо, - весело сказал он, обращаясь к Бибе-вуа.
- Виват дону Педро Кортецу!.. - воскликнул Бибевуа. - Надеюсь, вы теперь не сомневаетесь в моей кредитоспособности, мсье Птибо?
- Сегодня нет, а завтра опять буду сомневаться, - с юмором, но и с жалостью ответил Птибо.