- Что в этом забавного? - спросил Лэйми. Он был неприятно поражен весельем друга.
- Приятно знать, что я настолько популярен, - Охэйо видел, как Лэйми раздражен, но это его явно не трогало. - Ты вряд ли понимаешь, насколько тебе повезло. Старина Хиббл редко упускает свою выгоду.
- Ты его знаешь?
- Конечно. Он влиятельный человек.
- А тот, кому он звонил?
- Джак Овао. Один из самых жестоких работорговцев. Его отец пытался похитить и меня, когда мне было лет двенадцать.
- И?..
- Я не сказал "пытался"? Ему не повезло: он умер лишь после шестнадцати дней пыток. Иногда принадлежать к Правящему Дому бывает очень полезно. Вот с тех пор они меня и боятся.
- Но ты знаешь их, и не...
- Я давлю гадов, когда они лезут мне под ноги, но я не гоняюсь за ними специально: это мой город, но и их тоже. Я не лезу в их дела, они - в мои. Иное... слишком обременительно.
- Но ты мог бы...
Охэйо молча отвернулся, глядя в сторону.
- Прежде, чем парни из Тайной Стражи нашли меня, прошло три дня. Я не лишился невинности - она стоила слишком уж дорого - но плети я попробовал. Это было, вообще-то, очень полезно. Наверное лишь поэтому из меня не вырос очередной глупый, избалованный принц.
Охэйо ещё помолчал, потом повернулся к нему.
- Рабство - вполне заслуженная участь для некоторых действительно плохих людей. Я делаю то, что могу делать.
Какое-то время они оба молчали. Охэйо спокойно разглядывал его.
- Есть ещё что-то, чего ты хочешь - и не решаешься мне рассказать, - наконец сказал он. - Поверь мне, я это чувствую. И это "что-то" не очень для тебя приятно. Я прав?
Какое-то время Лэйми ошалело смотрел на него. Его сердце билось так часто, что, казалось, вот-вот выпрыгнет. Он понятия не имел, как Охэйо догадался, - но молчать и дальше было бы уже просто стыдно. Он рассказал всё о том, как его пытались соблазнить, - это не заняло много времени. Когда он закончил свою печальную историю, Охэйо снова рассмеялся.
- Что в этом забавного? - повторил Лэйми. Он был запоздало смущен своей откровенностью, у него горели уши.
- Приятно знать, что ты настолько стоек.
- Ты смеешься так, словно я упустил единственный шанс в жизни, - обиженно сказал Лэйми.
Охэйо посмотрел ему в глаза. Его лицо стало очень серьёзным.
- Нет. Я смеялся над тем, какой опасности ты избежал, не заметив. Если бы ты... соблазнился, я бы тебя убил.
Лэйми звонко рассмеялся, но лица Охэйо улыбка не тронула.
- Это правда, Лэйми. Гиты веками трахают своих мальчиков - а ойрат сжигают извращенцев на костре и даже потерю невинности до брака считают позором. Гиты подыхают на склонах Верхнеянского хребта, корчуя пни, и все честные люди в Союзе плюются, услышав их имя. Ойрат правят одной половиной мира и пользуются уважением в другой. Возможно, до тебя не дошло, но второе - это следствие первого. Это простые правила, но их нужно соблюдать: они дают силу.
Лэйми кивнул. Как ни странно, но столь простые вещи почему-то не приходили прежде ему в голову. По его спине пробежал холодок, когда он понял, что Охэйо вовсе не шутил; но всё это осталось уже позади, и он спокойно кивнул.
Ещё секунду они смотрели друг на друга. Потом Охэйо улыбнулся ему - так, что по коже парня пробежали мурашки. В улыбке не было угрозы - только насмешка и предупреждение - но она, по меньшей мере, заставляла уважать убеждения Аннита.
- Честность за честность, Лэйми, - спокойно сказал он, опуская глаза; его улыбка стала мягче.
Лэйми смутился; у него горели уши. Пусть бессознательно, но все эти годы он представлял Охэйо именно принцем из детской книжки: хрупким созданием неземной красоты и неопределимого пола. Но это был человек другой породы - из тех, что рождены пасти, а не бежать под бичом.
Охэйо между тем полез в карман своего длинного одеяния, достав оттуда серый датапад - такой же, как у Вайми. Его ловкие пальцы пробежали по кнопкам; он поднес датапад к уху и через несколько секунд сказал:
- Хиббл? Привет, это Охэйо. Аннит Охэйо. Я очень рад, что ты проявил благоразумие в отношении моего друга. Я буду молиться за то, чтобы один из моих покровителей навестил тебя и передал все возможные благодарности... ну, в пределах разумного. Не из Старших, конечно. Я думаю, что Ран-Тегот...
Лэйми невольно рассмеялся. Ран-Тегот был одним из самых гнусных чудовищ в пантеоне Древних - мерзкое головоногое, которое переваривало свои жертвы заживо. Для человека мнительного визит такой твари во сне был бы столь же фатален, как и наяву.
- Хорошие рефлексы следует поддерживать, Лэйми, - сказал Охэйо, и было видно, что сейчас он сам едва сдерживает смех. - А теперь - к черту всю эту сволочь. Возможно, ты мне не веришь, но эти восемнадцать лет я тоже мечтал с тобой встретиться. Будем веселиться!
Потом они ели какие-то совершенно незнакомые и поразительно вкусные вещи, болтали и смеялись. Но Лэйми явно перебрал чудесного гитоградского вина, в голове у него всё поплыло, так что участвовать во всём этом долго он просто не смог.