Наказав им ничего (кроме друг друга) не трогать, водитель запер дверь и насвистывая удалился. Оставшись в запертом салоне наедине с Фэнси Лэйми смутился: он не представлял, что делать, если ему вдруг захочется в туалет, например... но сейчас ему было не до этого. Фэнси сразу же сбросила одежду и начала раздевать его. Лэйми не сопротивлялся - именно за этим они тут и остались. Нагая Фэнси тут же прижалась к нему, начав со смехом ласкать и ласкаться... и Лэйми с тоской понял, что делать это самое в тесном салоне не так-то и просто. Что ж, как раз эту проблему ему было очень интересно решить...
4.
- Ты очень красивый.
Лэйми захотел смущенно отвернуться, но не смог - сейчас Фэнси уже лежала на нем, а её гладкие, теплые пальцы мягко ласкали внутреннюю часть пылающих от стыда ушей Лэйми. Их голые ноги перепутались, ногти и кончики пальцев его собственных рук скользили вдоль ложбинки позвоночника и между ягодиц Фэнси. Не решаясь даже отвести взгляд, Лэйми растерянно смотрел на её раскрасневшееся, с блестящими глазами лицо, чувствуя, как плотно прижались друг к другу их горячие животы. Сейчас они были уже совсем голые, а место, в котором они находились, смущало его ещё больше. Они лежали на капоте в задней части салона автобуса, тесной для двоих полке, ещё ограниченной наклонным задним стеклом. Отчасти закрытом брошенным на капот одеялом и пухлой подушкой, на которой сейчас покоилась лохматая голова Лэйми, - но это утешало не особенно. Чуть повернув её, он мог видеть просторную улицу, к счастью пустую в это глухое время ночи. От салона их отделала шторка, но как раз это не имело значения - дверь всё равно была заперта, а если бы водитель начал её отпирать, они бы точно это услышали.
- Спасибо, - это прозвучало глупо, но ничего лучшего Лэйми просто не пришло в голову.
- Пожалуйста, - Фэнси ещё приподнялась на локтях, её гладкие пальцы скользнули к бесстыдно торчащим соскам Лэйми, очень умело пощипывая их. Чуткие кончики тут же пронзили иголки сладкой электрической боли, ознобом рассыпались по обнаженному телу, остро кольнули самый низ живота. Мускулы спины вдруг туго свело, они натянулись, как веревки, и стан Лэйми непроизвольно выгнулся. Фэнси улыбнулась. - Давай уже займемся делом?..
- Ну... ладно, - изнемогая от сладкой истомы, Лэйми совсем перестал соображать. - Что мне делать-то?
- Перевернемся сперва...
Лэйми со вздохом подчинился. Фэнси перевернулась на спину и подняла босые ноги, упершись в потолок их пальцами. К большому облегчению парня, любовью она занималась уже не в первый раз и ему не пришлось делать ей больно. Овладев ей, он сразу задвигался, постоянно меняя глубину, угол, ритм, чтобы растянуть удовольствие. Но в конце концов Фэнси начала царапать ему зад, попадая в какое-то особо чуткое местечко под копчиком. От сочетания наслаждения и боли Лэйми неожиданно "накрыло" и он вдруг кончил - горячо, остро, резко, выгнувшись в тягучей длинной судороге. Фэнси однако не прекратила своих домогательств и в итоге Лэйми кончил ещё раз - уже не так неожиданно и яростно, но вдоволь поплавав в тянущей все мускулы истоме. После этого все силы покинули его и он замер, сонно глядя на серебряную мглу ночной зари. Измученные мышцы ныли мучительно-сладко - но желание точно оставило его. Есть ему тоже не хотелось - пока, по крайней мере. Хотелось спать, но он понимал, что пора возвращаться: он никому не сказал, куда ушел и насколько - и, не вернись он к утру, Охэйо наверняка задал бы ему пару неприятных вопросов...
Одевшись, они с Фэнси выбрались из автобуса через форточку, после чего тут же расстались. Фэнси, окрыленная успехом, отправилась то ли на поиски новых друзей, то ли на поиски ночлега, - а вот Лэйми отправился домой. Само здание Малау оказалось заперто на ночь - и, решив не привлекать внимания Охэйо или Вайми к своему возвращению, Лэйми отправился в пансионат, где по счастью нашлась свободная комната. Здесь, по крайней мере, было окно, выходящее на юг, - Лэйми предстал роскошный вид на пруд, очень красивый, но он был не в силах наслаждаться им, так как глаза уже слипались. Он заснул, зная, что завтра уйдет в сон совсем другим человеком. Но он ошибся.
Изменился весь его мир. А потом этот мир рухнул.
5.
Его разбудил взрыв - глухой, громкий удар, от которого задребезжали стекла, - и второй взрыв, почти сразу, через две секунды. Лэйми вскинулся и сел в постели, услышав нарастающий вой - как у сбитого самолета в фильмах про войну. Ещё секунд через пять раздался третий взрыв, глуше и дальше двух первых - но за окном мелькнула мгновенная белая вспышка и посуда в шкафу зазвенела. Лэйми вскочил, и, как был, нагишом, бросился к окну, но ничего не увидел. Над головой висели тяжелые тучи. Внизу, в парке, царил полумрак. Только вдали ярко сияли уличные фонари.
Он стоял так несколько минут, но ничего не менялось. Лэйми с облегчением перевел дух. Опомнившись наконец, он почувствовал, как у него горят уши - сейчас он сам не мог понять, слышал он что-то или нет. А бегать, вопить, стучаться в комнаты... нет, спасибо.
Лэйми замер у окна, не зная, что делать. Ему было жарко, по коже густо ползали мурашки. Вдруг он понял, что ничего ещё не кончилось. Вновь возник далекий звук, похожий на гул самолета; у него вдруг странно зажужжало в голове, словно она превратилась в испорченный приемник. На потолке замерцала, сама по себе разгораясь вполнакала, выключенная из сети люминесцентная лампа. Секунды через три вслед за звуком накатило сине-зеленое сияние. Оно затопило всё покрытое тучами небо. Стало светло, словно днем, - и на фоне этого света вдруг вспыхнуло ослепительно-белое, очень чистое пламя.
На глазах изумленного Лэйми свет перешел в красный, потом в сине-зеленый. Вдруг, всего секунды через две, на дом обрушился гром взрыва - одиночный, хлесткий, очень резкий удар. Стекла задрожали, свет перешел снова в красный, затем опять мелькнуло белое и свечение медленно ушло. Стало совершенно темно - на земле тоже всё погасло, даже фонари.
Свет ещё не исчез полностью, когда до Лэйми донеслись раскаты затихающего грома. Потом там, куда ушло свечение, вновь вспыхнуло чисто-белое пламя и ещё секунд через пять оттуда докатился гул двух новых сильных взрывов. После этого всё стихло.
Ошарашенный Лэйми замер во мраке, бездумно отметив, что его босые ноги ничего не чувствуют. Студентом-практикантом он бывал на урановых рудниках возле Усть-Манне и знал, что при мощных взрывах сначала приходит сотрясение по земле, потом воздушная волна. Здесь не было такого толчка. Первый звук, похожий на гул самолета, шел, как и свечение, с северо-востока, а последний удар - с юго-запада, куда ушло свечение. И ещё... все огни в городе погасли, он не видел даже автомобильных фар. Небо и землю соединил кромешный мрак, словно до сотворения мира.