Лэйми задумался. Он хорошо знал историю - что и неудивительно, учитывая, КЕМ были его родители, - и знал, что при столкновении двух культур у менее развитой нет шансов победить. То есть, никаких. До последнего времени такое положение его устраивало - он всегда был на стороне Прогресса. Но вот оказаться на другой стороне...
Он помотал головой и осмотрелся. В окружающем его было нечто странное - если они ехали на восток, рассвет должен быть перед ними, а не за. А это значило...
- Мы едем на запад! - возмущенно воскликнул он.
- В самый ад, - невозмутимо подтвердил Вайми. - Только у меня осталась там девушка. И ещё друг. А у тебя?
Вспомнив об Охэйо, Лэйми замолчал. А когда он вспомнил об Иннке, оставшейся там, всего в нескольких километрах от центра Вторжения, его почему-то оставил и страх, сменившись жгучим стыдом.
8.
Обратный путь оказался более богат впечатлениями, чем Лэйми бы хотелось. Они больше не встречали Мроо, но, когда покинули зону разрушений, им стали попадаться люди, - военные или гражданские. День дал им небольшую передышку - и всё население этой местности, как ему казалось, устремилось к востоку. Впрочем, не всё: на одном из блокпостов какой-то гвардейский майор буквально конфисковал всех находившихся в машине военных. Все они были не в лучшей форме - мундиры разорваны, лица в крови. Многие хромали и Лэйми подумал, что толку от них, в случае чего, будет явно мало. Сам бронетранспортер майор не забрал лишь потому, что его заняли беженцы - группа молодых людей, которым почему-то срочно нужно было добраться до Малау.
Лэйми мало что понимал в этих пертурбациях. Он чувствовал себя паршиво, хотя после десятка каких-то таблеток из аптечки машины ему постепенно становилось лучше. Он не сразу заметил, что её теперь ведет Вайми. С Найте они даже не простились и Лэйми знал - совершенно твердо - что никогда больше его не увидит. Ему самому определенно повезло, но вместо радости он ощутил снова мучительный стыд...
Беженцы были замкнуты и молчаливы. Он подозревал, что они тоже относятся к числу почитателей Древних. Это была не та порода людей, с которой ему хотелось общаться, но те, кто были вовне, нравились ему ещё меньше. Несколько раз их пытались остановить, однажды даже обстреляли. Хотя бронированный корпус перенес удары пуль почти без всякого вреда - всё кончилось одной разбитой фарой - Вайми решил свернуть прямо на запад, на пустоши, выжженные первым чудовищным взрывом над Рохасом. Людей - и ничего живого - здесь не осталось, пожары уже отгорели и ветер очистил небосвод от кромешного дыма. Но они ехали уже третий час, так что возникли определенные сложности. Попросту, почти всем хотелось по нужде, а туалета в машине разумеется не было.
Сверившись с дозиметром, Вайми разрешил остановиться. Выбравшись из машины, Лэйми по щиколотку провалился в серый летучий пепел. Он инстинктивно отряхнул ноги, одновременно осматриваясь. Его охватил сухой, горячий и пыльный воздух, от которого сразу вспотели ладони. Слева, метрах в пятидесяти, высился бесконечно длинный морщинистый обрыв. Справа начиналась желто-оранжевая, ровная, как стол, пустыня. Она убегала на запад - к крутым коричнево-пепельным бокам далекого горного кряжа, израненного фиолетовыми тенями, облитого ядовитой, пыльной желтизной низко стоящего солнца. Покров плотных коричневых туч, изрезанных желтыми разводами, нависал над землей, словно потолок огромной душной комнаты. Сама равнина была совершенно безжизненной, ровной и гладкой до удивления. Ни камня, ни кустика Лэйми на ней не заметил, а негреющий желток солнца над горизонтом, на фоне полосы белесого пустого небосвода, только довершал картину мертвого спокойствия. На юге - там, куда они ехали, - где-то, бесконечно далеко, земля и тучи сливались в темной рыжеватой мгле. На её фоне застыла наклонная, нелепо растянутая колонна пылевого смерча. Окрашенная всё той же ядовитой желтизной, она соединила землю и тучи, окруженная словно бы недоразвитыми отростками. Пейзаж был странный и чуждый, словно на другой планете, но невдалеке, как ни странно, блестела вода. Лэйми пошел к ней - и вдруг его ноги, словно ожив, выпрыгнули из-под него.
Здесь незаметно начинался склон воронки - он поскользнулся, упал и покатился, проехав на заднице добрых метров пятнадцать. Поверхность так оплавило, вымело и вылизало, что она походила на каток. Он не свалился в воду только потому, что налетел на какой-то валун, и тут же попытался вернуться, но его ноги мгновенно обратились в негнущиеся ходули. Сквозь подошву ботинок он пытался пальцами ног ухватить, зацепить малейшую шероховатость - иллюзорные, чисто рефлекторные попытки. Наконец, кое-как, где ползком, где подскальзывая на заду, с падениями, охами и вскриками он выбрался наверх, поражаясь первозданной гладкости склона - всё сметено, вылизано, подчищено, оплавлено так тщательно, словно поработал ювелир. Даже смотреть не на что.
Отряхнувшись, он посмотрел туда, куда едва не свалился. Ему предстало озеро диаметром в добрую сотню метров, с обрывистыми берегами высотой в рост человека. Вокруг - обожженная, голая, местами оплавленная красно-рыже-черная земля. Вода в озере была почему-то страшно черная, со странной металлической синевой. Лэйми ни за что в жизни не согласился бы тронуть её даже пальцем, не говоря уж о том, чтобы её пить. Вокруг брошенных в неё камней вскипала масса мелких пузырьков, словно в шампанском. Картина была фантастическая, инопланетная, и его охватил ужас, когда он понял, во что превращается его мир.
Внезапно пришло ощущение неуютности. Впечатление чужого пристального взгляда было таким острым и реальным, что Лэйми невольно попятился. Ему постоянно мерещилось здесь чье-то присутствие - может быть потому, что в мертвой тишине явственно слышалось потрескивание мелких камешков. Он уже знал, что этот треск стоял в эпицентре круглосуточно, даже ночью, - спекшаяся, деформированная от воздействия ядерного взрыва земля остывала долго. На многие десятки километров вокруг не было ни единой души, но ощущение взгляда не исчезло, усиливалось и наконец стало непереносимым. Торопливо справив нужду, он вернулся в машину и она продолжила свой невеселый путь.
9.
На обширных пепелищах Рохаса им никого не встретилось, но по мере того, как они приближались к Склону - и подходил к концу день - напряжение Лэйми возрастало. Они оставили зону разрушений и уже въехали в Гитоград, но вокруг по-прежнему никого не было. Огромный город казался вымершим - и совершенно неповрежденным. По крайней мере та его часть, что они видели.