Доехать до Малау им не удалось. Двигатель вдруг несколько раз мягко чихнул и заглох по вполне уважительной причине - кончилось горючее. В принципе, они могли дойти и пешком, но это вовсе не вдохновляло Лэйми. Они не успели бы добраться до темноты, а оружия у них не было.
- Ты мог бы заметить, что бензин кончается, - обратился он к Вайми, - и заправиться где-нибудь.
- Мне не хотелось останавливаться, - угрюмо ответил ламаец. - Но мы совсем рядом от монорельсовой линии. Охэйо обещал прислать поезд, так что мы доедем даже с большим комфортом.
Лэйми кивнул. По крайней мере, перед выходом им удалось связаться с Малау и выяснить, что там всё в порядке, - хотя Охэйо и не стал углубляться в подробности. Но само путешествие к линии, хотя и короткое, парню не понравилось - все они жались друг к другу, испуганно косясь на темные фасады многоэтажных зданий. Ничего вокруг не двигалось, но Лэйми не оставляло ощущение, что за ними постоянно следят. Он даже захотел спросить об этом, но не осмелился - не хотел показаться трусом.
Наконец, они достигли станции - обширной, совершенно пустой платформы, венчавшей земляную насыпь посреди небольшого пустыря. Обхватив руками бока, Лэйми осмотрелся. С одной стороны станции был небольшой сквер, с другой она была огорожена легкими пластиковыми щитами передвижной ограды; кто-то установил их прямо на парапет и перегородил ими все лестницы. Но между щитами виднелись довольно широкие щели и он бездумно подошел к одной.
Под ним, метра на три вниз, сбегали ступеньки, переходя в бесконечно длинную, сумрачную в закатном свете улицу, широкую, с неосвещенными пяти-шестиэтажными домами по обе стороны. Где-то вдали на ней виднелась темная полоска; она казалась неподвижной, но Лэйми понял, что это. Ощущение оказалось довольно неуютным: толпа Бывших будет здесь лишь минут через пятнадцать, но кроме расстояния их разделяла пусть и глухая, но легкая пластиковая ограда, всего чуть выше его роста.
- Это они? - хмуро спросил он.
- Да, - ответил Вайми, заглядывая в соседнюю щель. - Я думаю, нам надо убираться отсюда. Надеюсь, что Охэйо прав и линия ещё работает. Иначе... идти нам просто некуда.
Минут пять они все напряженно ждали, понимая, что если поезд не появится, им придет конец. Лэйми нетерпеливо гулял вдоль платформы, нервно посматривая на щиты ограды и до рези в глазах вглядываясь туда, где пути сходились в точку. Сердце у него бешено колотилось и не успокоилось, когда вдали - ещё едва заметный - показался поезд. Казалось, он совсем не двигался и вечность прошла, прежде чем донесся такой успокаивающий шум. В какой-то миг Лэйми испугался даже, что поезд просто проедет мимо них, - после того, что им довелось пережить, это стало бы самой жестокой насмешкой.
К счастью, его страхи не оправдались. Поезд был совершенно пустым, но затормозил и остановился, как положено. Тяжелые стальные рамы с толстыми стеклами с мягким шипением раздвинулись, пропустив их. Лэйми с облегчением плюхнулся на потертое кожаное сидение, слева от прохода. Остальные расселись вокруг, радостно загомонили, но он вновь испытал тревогу - состав не двигался, хотя из-за щитов уже доносился жуткий гул толпы. Ещё целая минута прошла, прежде чем двери наконец захлопнулись и вагон двинулся - неожиданно резко, так, что парня вдавило в спинку. Щиты в этот миг уже качались под напором живой массы, и оглянувшись он увидел, как они рухнули. Черная толпа затопила перрон, хлынула на пути вслед за ними, но поезд разгонялся быстро и она стремительно убегала назад.
Лэйми отвернулся, неотрывно глядя в окно. Вагон с гудением и лязгом скользил в застекленном туннеле эстакады. Он мчался на юг на высоте двух этажей над землей. Перед его глазами, словно нарисованные, замерли неподвижные пурпурно-рыжие облака, отгораживая бесконечно далекое сияние заката. На их фоне зловеще, без единого огня, чернела неправильная гребенка городских зданий. Равномерно, через каждую минуту, перед ним проплывали сумрачные вестибюли жилых башен и закат отступал ещё дальше, отгороженный слоями пыльного стекла. Все эти вестибюли были совершенно пусты, лампы погашены, застекленные двери заперты. Не горели даже огоньки лифтов - если тут ещё и остались обитатели, они все спрятались, ожидая Нашествия.
В другую сторону, на восток, Лэйми почти не смотрел, хотя кроме них в сумрачном, неосвещенном вагоне никого не было, и это было нетрудно. С той стороны, у подножия длинного травянистого склона, бесконечной стеной стояли длинные четырехэтажные дома. Их оштукатуренные стены были желтыми, окна тысячами мутных глаз отражали тревожный свет заката. Море зеленовато-ржавых железных крыш за ними тянулось до горизонта, сливаясь с темно-сизыми тучами. Там, ещё очень далеко, пугающе толстыми черными колоннами поднимались могучие гривы дыма, подсвеченные снизу мощным мерцающим заревом.
Теперь они все молчали, не говоря ни слова. Вагон не останавливался ни на одной из станций. Нигде не было видно ни одной живой души, но они понимали, что это - только к лучшему...
Наконец, впереди показалось массивное здание Малау. Её темная стальная стена призрачно розовела, занимая казалось полнеба. В редких узких окнах под её крышей виднелись лишь мутные отблески заката.
Поезд нырнул в сумрачный туннель, зиявший в стене третьего этажа здания. Что-то зашипело, мягко клацнуло и дверь вагона отошла. Они все торопливо проскользнули в неё и с тем же мягким клацанием дверь захлопнулась.
Лэйми осмотрелся. Они оказались в незнакомой ему части Малау - в очень длинном и совершенно пустом коридоре с бесконечным рядом стальных застекленных панелей по левой стене. За ними виднелся такой же бесконечный ряд каких-то пустых помещений и вторая застекленная стена, выходящая на улицу. Свет здесь не горел и лишь снаружи падал бледный отблеск заката.
Они быстро пошли вперед, тревожно осматриваясь, пока не оказались на Т-образном перекрестке коридоров. Справа был темный тупик, а слева от них - короткий проход, упиравшийся в громадное окно. Возле него стоял кто-то в длинном черном одеянии, расшитом серебром. Сначала Лэйми подумал, что на голове человека капюшон, потом понял, что это длинные черные волосы. Из-под полы виднелись ровные босые ноги в легких сандалиях. По ним он узнал Охэйо раньше, чем тот обернулся. Лицо Аннита было хмурым.