Жаркий, резко пахнущий озоном воздух ударил Лэйми по лицу. Едва они переступили порог, щелкнуло реле и мощные, вмонтированные в потолок лампы вспыхнули, заливая светом реакторный зал, обшитый белоснежными плитами антиэнтропийной изоляции. Они слабо гудели, освещая матовый пол из осмиевых плит и серо-коричневых квадратов иттриевой металлокерамики.
Охэйо подошел к алой крышке системы самоликвидации, встроенной в пол зала. Вдвоем они едва подняли массивный люк. Он был похож на могильную плиту, только вместо дат рождения и смерти чернела надпись "Опасность". Тяжелый чемоданчик опустился рядом.
Внутри, в углублении, на блестящей стали зияло четыре провала детонаторных луз. Охэйо с треском сломал две печати и открыл чемоданчик. Зеркальная поверхность лежавших внутри толстых стержней блестела жутким мертвенным светом. Ртутный блеск искрящегося в свете ламп серебра возбуждал. Опасности не было. Но на сердце Лэйми скребли кошки. Он понимал, что его друг действует по собственному усмотрению: если всё это потом откроется, им не сдобровать.
Охэйо осторожно, один за другим, вставил детонаторы в отверстия. Они вошли с клацающими щелчками.
- Теперь нужно набрать код подключения вариатора: "КЛААРАТУРА". Это самое важное слово из тех, что я знаю.
Его ловкие пальцы пробежали по клавишам. Движения его были молниеносны и точны. Отжатые кнопки вспыхнули бледно-желтым и стержни детонаторов, всаженные в никелированные гнезда, заискрились в свете окружавших их индикаторных лампочек. Взгляд Лэйми невольно опустился в нишу, закрытую плитой бронестекла. По обе её стороны помещались два темно-красных рубильника. Один человек не мог нажать их все одновременно и именно поэтому Охэйо потребовалась его помощь. Наступил тот самый миг выбора, о котором так часто пишут в книгах. Но в этот поистине роковой миг, решающий судьбы миров, Лэйми вообще не думал. Секунда - и он уже сел у блока с детонаторами, посмотрел на Охэйо. Обе его руки вцепились в массивные рукояти рубильников.
Слов им не требовалось. Четыре ладони - белых и светло-золотистых - двинулись одновременно. Рубчатые головки длинных болтов, державших крышку, выстрелили вверх, словно ракеты. Сама крышка с грохотом полетела на пол. Лэйми отскочил. Он не знал об этом свойстве механизма и треск пиропатронов напугал его.
Охэйо нагнулся над ещё дымящейся нишей. Опечатанная крышка коробки с большим красным стержнем внутри отлетела. Он взялся за похожую на кастет рукоятку, и с силой потянул на себя. Стержень выдвинулся на полметра и в механизме что-то коротко лязгнуло. Теперь Аннит толкал его вниз обеими руками, но рычаг поддавался с трудом. Он уперся в него ладонями, навалившись всем телом на неподатливую рукоятку. Что-то вдруг хрустнуло и она до упора ушла вниз. Вслед за движением рук Охэйо нагнулся и едва не упал, уже в последний миг восстановив равновесие. Стержни детонаторов стремительно скользнули вниз, их отверстия закрылись. Кнопки щелкнули, сами собой устанавливаясь в новое положение, и узор огоньков изменился. Что-то грохнуло в глубине зала. По полу прошла мелкая дрожь.
- Всё, - сказал Охэйо. - Теперь реакцию уже не остановить. Мощность будет расти по гиперболе и предсказать, когда произойдет взрыв, довольно трудно. Теперь возвращаемся. И быстро!
Лэйми не имел ничего против. Хотя вариатор Реальности сейчас, в сущности, бездействовал, у него уже кружилась голова и двоилось в глазах. Охэйо чувствовал себя не лучше. Едва они вышли, он нажал кнопку и огромные броневые плиты захлопнулись с отрывистым ударом, похожим на звук механического молота, чтобы уже никогда не открыться.
12.
Обратно они двинулись бегом - вспомнили, что их товарищи - и единственный путь к спасению - могут в любой миг попасть в руки Бывших. Охэйо остановился, впрочем, чтобы включить защитную систему. Лэйми не возражал - если бы твари прорвались к реактору, шансов у них тоже не осталось бы...
Когда вагон стремительно помчался назад, он ощутил вдруг небывалое облегчение - отчасти от того, что прямо сейчас они должны покинуть этот мир, большей же частью от того, что они удалялись от превратившегося в чудовищную бомбу реактора, хотя и понимал, что расстояние - и даже толща земли - не имеют тут никакого значения.
Они выскочили из вагона. Охэйо на бегу хлопнул ладонью по кнопке, управляющей подъемной стеной, а потом, вместе с Лэйми, нырнул в лифт.
В верхней галерее радужное настроение парня прошло: шум наверху стал гораздо громче. Иногда его заглушали могучие удары, от которых содрогался пол - шаги. Лэйми сразу вспомнил о чудовищных силуэтах, виденных им из окна Малау. Теперь они - чем бы они ни были - оказались совсем рядом. Он невольно прибавил шаг, но Охэйо вдруг поймал его за руку. Парень обернулся. Аннит смотрел на него широко улыбаясь, не отпуская его руки, и его глаза сияли.
- Я всё же сделал это, - сказал он и в его голосе звенела радость исполнения несбыточной, многолетней мечты. - Если бы только знал, как мне этого хотелось, - в каждый миг моей жизни, - он засмеялся. - Наверное, я мерзкий, испорченный мальчишка, но я рад, что ты - мой друг. Никто другой не смог бы сделать для меня это.
Лэйми заметил, что глаза Аннита были серьёзными. Отныне их объединяло нечто большее, чем детская дружба: вина в чудовищном - и спасительном - деянии, ещё не состоявшемся, но уже неотвратимом. Парню было и страшно, и радостно одновременно. Раньше он не знал, что настоящий грех может быть так сладок. Ради одного этого мига ему стоило жить - ради тайны, нерасторжимо связавшей их.
13.
Выбравшись наверх, Лэйми устало прислонился к стене. После беготни по реактору в голове у него гудело, она кружилась и соображал он не очень хорошо. Охэйо чувствовал себя не лучше, но достал из кармана датапад и провел за ним минут пять; потом встал, старательно потягиваясь.
- Переход полностью настроен и запущен. Теперь остается лишь надеяться, что его привод сработает раньше заряда.
Когда Аннит отпер, наконец, дверь комнаты, их встретил шквал возмущенных и испуганных голосов - из дальнего конца коридора, из-за поворота, уже слышался плеск бьющегося стекла и яростный рев Бывших.