Миновав луг, они достигли парадного въезда - земля от их босых ног спускалась к северу колоссальным, пологим, тщательно выровненным амфитеатром, покрытым изумрудной травой и украшенным множеством узких каналов, каскадов, прудов, отделанных светлым камнем. Эта запутанная сеть искрящейся, текущей воды была поразительно красива. Она кончалась в длинном эллиптическом озере. Широкое светлое шоссе рассекало его и весь амфитеатр надвое, плавно поднимаясь к городу. За озером лежали необозримые луга, а дальше, где-то у горизонта - лес. Небо было синим, трава - темно-зеленой, пёстрый поток машин на шоссе сверкал, словно ручей драгоценностей.
Этот ландшафт казался Лэйми настоящим шедевром архитектуры. Охэйо правда не преминул заметить, что расчерченный забетонированными каналами и уступами склон был непроходим даже для тяжелых танков. Сами они составляли три хорошо эшелонированных позиции, позволявших держать шоссе под перекрестным огнем. Лэйми его рассуждения не тронули - будь это и в самом деле укрепления, их ничего не стоило бы обойти.
Они шли вдоль всё более крутого склона. Когда он сменился подобием бетонной набережной, они повернули, углубившись в город. Вокруг всё чаще попадались люди, так что им пришлось отцепить от ремней сандалии и обуться.
Здания здесь оказались громадными - восьми, двенадцати и пятнадцатиэтажные, ступенчатые, темно-красные, золотисто-белые, охристо-рыжие. Улиц здесь не было - дома стояли небольшими группками, длинными ломаными линиями, разделенными обширными пространствами. Большую часть территории покрывала низкая, ухоженная трава. Четкая сетка проездов разбивала её на неправильной формы островки. Здесь всё было открытым - редкие скамейки, прозрачные полоски кустарника... Даже фонари невысокие, по пояс Лэйми. Ему очень нравилось здесь. Громадные здания не скрывали друг друга, их величественная красота не пропадала напрасно. Здесь он мог идти куда угодно, не подчиняясь жесткой сетке кварталов. Людей здесь тоже было много и они казались Лэйми поразительно счастливыми. Охэйо смотрел на это место иначе.
- Район спроектирован с учетом опыта уличных боев, - сказал он. - Очень грамотно. Здесь легко обороняться и очень трудно наступать.
- Почему? - удивился Лэйми. Он не представлял, как можно сражаться в том месте, где живешь.
- Все здания стоят далеко друг от друга, укрытий между ними нет. Если разместить в каждом небольшой гарнизон со снайперским и противотанковым оружием, район превратится в могилу для наступающих. Атакуя одно здание, они попадут под фланговый огонь из ещё нескольких. У них не будет тыла. Обычная тактика уличного боя с перебежками от укрытия к укрытию здесь бесполезна.
- Послушай, почему тебе это пришло в голову? Мирный, хороший район.
- Посмотри-ка. Все крыши тут плоские - на любой можно посадить вертолет или поставить легкую минометную батарею. Сами здания с внутренними дворами, то есть, имеют на каждом этаже несколько рядов комнат, не простреливаемых с улицы. Конструкции крупнопанельные или из монолитного бетона - то есть не обвалятся даже при серьёзных повреждениях. Наверняка с обширными подземными этажами. Любое место снаружи простреливается из нескольких тысяч окон - попробуй-ка угадать, в каком сидит снайпер.
Лэйми попробовал - и ему стало довольно неуютно. Впрочем, он тут же выбросил из головы эти мысли, любуясь окружающим. Здания были увенчаны многочисленными белыми тарелками антенн, тонкими, ажурными мачтами. На крышах ребрились большие коробки стационарных кондиционеров. Жить тут безусловно было очень хорошо, но четкость разделения районов бросалась в глаза: каждый представлял собой вполне самостоятельную, изолированную культуру.
Они миновали громадную школу, потом ещё одну. Лэйми отметил, что ярко одетые дети прекрасно организованы. Шумные и активные игры никогда не перерастали в беспорядочную свалку.
Незаметно громадные здания остались позади. Впереди снова был обширный луг с вертолетными стоянками, а за ним они вышли на смотровую площадку, нависавшую над морем. Вместо перил она была огорожена высоченной - раза в два выше Лэйми - стальной сеткой и подойдя вплотную к ней он понял причину.
Перед ним расстилался необозримый океанский простор. За бесконечно далекий горизонт закатывались распластавшиеся над волнами тонкие облака. Оттуда тек очень ровный, монолитный поток прохладного, пахнущего йодистой солью воздуха, ощутимо давя на лицо и грудь Лэйми. Прямо на него надвигались громадные валы мертвой зыби, разбиваясь под ногами с угрожающим грохотом. Берег здесь обрывался крутой, местами почти отвесной стеной высотой в сто или в сто пятьдесят метров. Справа Лэйми видел его чудовищный, выдающийся в море изгиб, увенчанный неправдоподобно маленькими строениями. Здесь склон был так крут, что он не видел земли за обрывистой кромкой - только величественно наступающие валы и это создавало у него ощущение, что берег вот-вот рухнет.
Он невольно вцепился пальцами в сетку. Лишь прижавшись к ней лицом, он смог разглядеть внизу морщинистые выступы скалы. Вода у побережья была желтовато-коричневой - берег ощутимо уступал зыби...
Лэйми казалось, что он летит, падает в наступающие волны, что в них должен кануть весь мир. Он словно стоял на краю бездны, в которой нет ничего, кроме уходящей в бесконечную глубь воды. Впрочем, несколько искусственных островов, возвышавшихся над волнами на исполинских трубчатых опорах - их поверхность была на одном уровне с берегом - разрушали это впечатление. Некоторые из них отстояли от земли на милю или на две. Лэйми очень хотелось побывать там, но все эти острова были... островами, куда не попадешь без вертолета...
Он покосился на друга. Охэйо замер, вцепившись пальцами в сетку, глубоко дыша. Его зубы блестели в недоброй усмешке, глаза были неподвижны. Ему нечасто приходилось видеть Аннита таким взволнованным.
Он коснулся его плеча. Охэйо вздрогнул, словно очнувшись, встряхнул волосами, привычно опустив ресницы - тяжелые пряди хлестнули его по глазам - и повернулся к нему с немного растерянным видом; казалось, он спал наяву.
- Пойдем в порт? - предложил Лэйми.
Лицо Аннита приняло обычное непроницаемое выражение.
- Хорошо. Знаешь, я вдруг подумал... когда-нибудь не останется земли... весь знакомый нам мир исчезнет и будущее окажется незнакомым и чужим нам... хотя мы, конечно, не доживем до этого, - он вновь встряхнул волосами. На его губах появилась слабая усмешка. - Никак не могу избавиться от этих мыслей. На душе как-то тревожно...