– Хозяйке и отдал.
– Это точно была она? Не горничная, не лакей?
– Точно она. Что я, горничную от барыни не отличу? – обиделся Филя.
– Хорошо, спасибо, – Трегубов обрадовался, что теперь можно сузить промежуток времени, когда погибла Оленина, с суток Филимонова до прошедшей ночи.
– Что за мальчишка принёс письмо, можете описать? – спросил Иван.
– Да мальчишка, как мальчишка, – Филя непроизвольно почесал затылок, – лет десять, не босяк, но и не с благородных, может, какого приказчика сын. Белобрысый, с родинкой над губой, картавил чуть. Больше не вспомню ничего.
– И на этом спасибо. А что на конверте было?
– Да ничего, только имя: Олениной Анне Андреевне.
– А зачем же Вы его взяли? – удивился Иван.
– Сам не знаю, – ответил Филипп, – чтобы Елена Павловна решила, что с ним делать дальше. Моё то дело маленькое.
Когда Трегубов вернулся в дом Олениной, не узнав больше ничего полезного от остальных соседей, труп уже увезли. Петренко уехал, Семёнов ждал Трегубова на улице, караулил его лошадь.
– Ну, что, поехали? – облегченно сказал он, когда увидел Ивана. – Вот твои адреса, держи.
– Нет, пока никуда не едем. Оленина вечером получила письмо, прямо перед смертью, нужно его найти. Мало ли что, вдруг в нем причина происшествия?
– Не видел я никакого письма, – вздохнул Семёнов, слезая со своего коня.
Они вернулись и перевернули весь дом вверх дном, им помогала Ульяна, которая обычно вела корреспонденцию хозяйки. Нигде письма, про которое говорил Филипп, не было.
– Получается, кто-то побывал здесь ночью и забрал его, – задумчиво подвел итог обыску Трегубов.
– Получается, так, – согласился с ним Семёнов. – Может, это и есть преступник.
3.
Столбов был в искреннем недоумении: зачем он мог понадобится столь высокому начальству? Полицмейстер Тулы подчинялся только губернатору, и в его ведении была не только полиция, но суды и тюрьмы. Также он отвечал за многие аспекты жизни города, такие, как пожарная охрана, обеспечение правопорядка в общественных местах и во время мероприятий, бесперебойная работа всех государственных учреждений города, а иногда даже выступал как цензор. В своей повседневной работе Илья Петрович редко сталкивался с Тришатным, который сейчас ожидал его в полицейском управлении.
Когда пристав подъехал к нему, то увидел стоящий у входа экипаж. Рядом с ним, вышагивая то туда, то сюда, нетерпеливо металась полная фигура тульского полицмейстера.
– Comment allez-vous, Илья Петрович? – поприветствовал пристава Тришатный.
– Merci, pas mal. Только, извините, Александр Александрович, французский совершенно забыл. Не в том обществе вращаюсь.
– C’est vrai. Контингент у Вас ещё тот! Давайте, залезайте ко мне, нас ждут, едем скорее.
– Кто же? – удивился Столбов.
–
Губернатор. Давайте – давайте. Трогай! – приказал он кучеру.
– Сергей Петрович?!
– Вы что, знаете ещё каких-то губернаторов? Конечно, Сергей Петрович.
– А зачем?
– Приедем – узнаем. Вы мне вот что скажите, Илья Петрович: слышал, отказались от повышения? Не хотите быть исправником?
– Отказался, правильно Вы услышали.
– Зря Вы это. Недальновидно. Грядут большие перемены в полиции. Намедни я был в столице. Там говорят о выделении в полиции отдельной службы сыска, которая бы только преступниками занималась, а охрану правопорядка хотят полностью перенести на городовых. Здравая идея, как считаете? А Вы у нас известная личность в городе по поимке всяческих негодяев и мерзавцев, могли бы возглавить такое отделение.
– Вы же сами знаете, Александр Александрович, пока до нас что-то из столиц дойдёт – лет десять утечёт.
– Не соглашусь с Вами, Илья Петрович. Тульская губерния – это не провинция Вам какая. Вы окончательно решили? Может, ещё подумаете? Я Вас не тороплю.
– Да, окончательно. Бюрократия – это не по мне, стар уже для этого, подготовлю себе смену – и в отставку.
– И что, есть достойные кандидаты? – поинтересовался полицмейстер.
– Только один, и пока ещё неопытный, – честно признался Столбов. – Сами знаете, как с кадрами: не идёт к нам образованная молодежь. Да и платят по нынешним временам немного.
– Знаю, знаю. Кто таков, этот votre protégé?
– Трегубов Иван, сын разорившегося помещика.
– Постараюсь запомнить. Приехали. Быстрее, прошу Вас, Сергей Петрович давно ждёт.
Сергей Петрович Ушаков был не один – из кресла поднялся мужчина средних лет в мундире с генеральскими эполетами: в глаза бросалась роскошная ухоженная борода, проницательные глаза из-за стекол очков изучающе пробежались по Столбову. Илья Петрович, конечно, узнал в генерале начальника императорского оружейного завода Бестужева-Рюмина, который приходился племянником известному участнику декабрьского восстания двадцать пятого.