Человек в шляпе занимался рыбной ловлей со всеми удобствами. Рядом с ним стояла бутылка и белели яйца, разложенные на красном платке. Рыболов прикладывался к бутылке, потом стукал себя яйцом по лбу, разбивая скорлупу, затем чистил яйцо и одним приемом отправлял его себе в рот. Щеки рыболова на мгновенье надувались пузырем. Он завтракал с видимым удовольствием и внимательно следил за поплавками на тихой заводи речки.
Неожиданное появление Бори несколько удивило человека, глотавшего крутые яйца.
— Откуда? — с любопытством спросил рыболов и, поймав бутылку за горлышко, отпил основательный глоток и снова стукнул себя яйцом по лбу.
У рыболова было круглое бритое лицо, широкий нос пуговкой, большие скулы и ослепительно белые квадратные зубы. Губы у него были толстые, как у негра, а волосы на голове золотились, как пух.
— Садись! — сказал рыболов и протянул Боре яйцо.
Боря взял угощение, посмотрел на рыболова, а потом тоже стукнул себя яйцом по лбу. Скорлупа треснула. Рыболов захохотал, а Боря улыбнулся.
Так завязалось новое знакомство. Боря рассказал историю отъезда с Тихого Ключа и сообщил, как он попал в Маралиху. Рыболов, заинтересованный рассказом, вытащил удочки из воды, допил вино и скомандовал:
— Ну, айда за мной!
И они двинулись тропинкой через кустарник по направлению к деревне. Новый знакомый шел впереди с тремя удочками на плече и пустым ведром в руке, за ним шагал Боря. Так, пробираясь между кустами, они вошли в маленькую деревушку, не встретив на своем пути ни одного человека. Рыболов остановился у крайней избы и, поднявшись на крыльцо, распахнул дверь.
— Это мы, Эльза! — громко сказал он. — Смотри, какого я фореля словил!
Молодая белокурая женщина выглянула в сени. Боря увидел бледное усталое лицо и грустные голубые глаза.
— Откуда мальчик, Тунемо? — спросила она, пожимая тонкими плечами.
— Входи, входи! — сказал рыболов, подталкивая Борю. — Не бойся!
Боря перешагнул порог избы. Ему бросился в глаза громадный белый плакат, прислоненный к стене. Он прочел его и понял, что новый знакомый — вовсе не рыболов. Разведенной сажей было написано:
Сегодня
ГАЛА-ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Выступление всемирно-известного
индусского факира
ТУНЕМО-НИГО
Превращение самовара в курицу. Глотание огня.
Суп из гвоздей. Индусские фокусы
Начало ровно в 8 часов вечера
Билеты за деньги — 50 коп.
Можно яйцами — по 4 штуки с человека.
Дети платят половину
Факир Тунемо-Ниго снимал в деревне крайнюю избу и жил в ней вдвоем с женой. Места в доме было много, и он охотно приютил Борю.
На другой день, когда Боря проснулся рано утром, он увидел на дворе факира, занимавшегося тренировкой. Тунемо жонглировал семью мячиками, а Эльза, сидя на крыльце, доставала из корзины сырые яйца, разбивала скорлупу и, закинув голову, выпивала одно за другим.
— Двадцать! — произнесла она с отвращением и отставила корзинку.
— Попробуй еще десять! — сказал факир. — Слышишь?
Но женщина посмотрела на него печальными глазами и ответила:
— Нет! Больше не могу!
Она подняла опустевшую корзину и ушла с ней в избу. Факир сделал передышку и стал полотенцем вытирать вспотевший лоб.
— Почему она так много ест яиц? — заинтересовался Боря.
— Она больная. У ней чахотка. Доктор велел.
Боря вспомнил своего отца, умершего от этой болезни, и ему стало жаль бедную женщину с голубыми грустными глазами.
В тот же день вечером Боря случайно подслушал беседу факира с женой. Тунемо-Ниго говорил:
— Эльза! Этот мальчуган — наше счастье. Он ловкий и смышленый. Я твердо решил оставить его у себя. Я сделаю из него помощника.
— У нас сейчас так много расходов, Тунемо, а ты не работаешь! — вздохнула Эльза. — Я не знаю, как мы сведем концы с концами.
— Сведем!
— Ты всегда так уверенно говоришь, Тунемо, а на практике выходит иначе. Кто меня уверял, что в деревне мы сможем зарабатывать нашими фокусами? Много мы сейчас зарабатываем!
— Деревня, Эльза, не город. Я знал, что мы выручим здесь гроши. Мы ехали сюда не ради заработка. Мы ехали ради твоего здоровья. Тут ты имеешь сколько угодно яиц, парное молоко и воздух.
— Я ничего не знаю, Тунемо, смотри сам. Я — больной человек.
— Вот именно. Потому что ты больной человек, я и считаю, что надо оставить мальчишку. Тебе нельзя сейчас работать со мной. За тебя будет работать он.
— Какой ты наивный, Тунемо! Ведь он же ничего не умеет!
— Я научу его. Это ерунда. Я возобновлю «рамку смерти». С тобой этот номер я проводить боюсь. Но у мальчишки должны быть крепкие нервы. Я найду ему дело. Вот увидишь, зимой мы поедем на Украину и набьем полные чемоданы деньгами. Мы тебе заработаем на котиковое манто.
— Манто? Зимой меня придется хоронить, Тунемо, — совсем печально сказала Эльза.
В этот же день Тунемо-Ниго, закурив трубку, говорил с Борей.
— Сейчас каждый человек должен работать и зарабатывать себе на кусок хлеба. Если ты хочешь остаться с нами (тут факир кивнул головой на Эльзу), то ты можешь это сделать. Но ты должен работать.
— Я умею возить дрова! — отозвался Боря. — И кормить маралов.
— Дров нам не надо и маралов у нас нет! — ответил факир. — Но ты будешь мне помогать делать фокусы. Для начала я научу тебя работать с мячами, бутылками и тарелками.
А еще через несколько дней факир говорил жене:
— Мы сделали большую глупость, что забрались в эту дыру. Нам надо было организовать бродячий балаган и кочевать по Алтаю.
— Что ты за человек, Тунемо! — ответила Эльза. — Почему ты не можешь посидеть спокойно на одном месте? Хотя бы месяц!
— Я смотрю в корень! — сказал факир. — Давай купим лошадь и телегу, сделаем фургон и поедем отсюда прямо на Омск. У тебя будет все: и парное молоко, и кумыс, и яйца, и воздух.
— Ты сумасшедший, Тунемо! — воскликнула Эльза. — Я больной человек, мне нужен покой, а ты хочешь вытрясти из меня последние силы. Эта дорога меня уморит!
— У тебя будет покой. Ты будешь ехать, как в люльке! К тому же мы будем двигаться только шагом. Я обо всем подумал, Эльза.
Беседа на эту тему продолжалась в течение двух дней. Наконец Эльза сказала:
— Ах, да делай ты, пожалуйста, как хочешь, мне все равно!
И тогда факир отправился к кузнецу толковать о переделке телеги. По указанию Тунемо тот смастерил в одну неделю очень удобный фургон. Для Эльзы была натянута сетка, в ней больная женщина могла лежать, как в колыбели, не чувствуя толчков телеги на ухабах.
— Ну вот, видишь! — торжествующе говорил Тунемо, показывая жене фургон, доставленный кузнецом во двор. — Это подвижной санаторий. Я уверен, путешествие тебе больше поможет, чем сидячая жизнь на одном месте.
Эльза теперь не возражала. Она упаковывала корзинки, а Боря выносил их факиру во двор. Тунемо-Ниго, обнаруживая большой опыт, укладывал поклажу в фургон. Когда все было упаковано, уложено и Эльза легла в сетку, факир забрался на козлы и стегнул коня длинным бичом. Деревенские жители, выйдя на улицу, долго смотрели вслед удалявшейся повозке. Факир явился к ним неожиданно, словно снег на голову свалился, и уехал так же внезапно.
Тунемо-Ниго выбрал маршрут путешествия, который не должен был особенно сильно беспокоить больную жену. Чтобы не утомлять ее, факир ехал шагом и очень часто делал остановки. В деревнях и станицах, что попадались на пути, Тунемо-Ниго давал представление, набирал для жены яиц, отдыхал два-три дня и ходил с Борей на рыбалку. Свободного времени у путешественников было много, но факир не терял его даром. Он стал учить Борю жонглировать мячами. Вначале у Бори дело шло очень плохо, но факир был настойчив. Он заставлял его сотни раз проделывать одно и то же движение, пока не добивался своего: Боре удалось одновременно подбросить и поймать три мяча.