Ветрогон, убедившись, что все благополучно сошли на землю, пожелал им удачи и направил лодочку обратно. Сареф же с товарищами направились по левой стороне, где, по словам капитана, в паре часов пешего пути и находилась уже упомянутая рыбацкая деревушка.
Вот только проблема была в том, что им приходилось идти по песку — а это было далеко не то же самое, что идти по обычной земле. Вдвойне досадно при этом было то, что Эрненаш, напротив, снял сапоги и босыми ногами ступал по песку с таким довольным выражением на морде, словно он испытывал величайшее наслаждение. Эмерс, который вырос в пустыне, тоже к песку был, в принципе, привычен, и потому шёл довольно споро и ни на что не жаловался. А вот Сареф и Махиас уже спустя час ходьбы были готовы всех поубивать.
— Ты можешь рожу попроще сделать, стревлог, — прорычал Махиас после того, как он, наверное, в двадцатый раз подвернул ногу на песке и потерял равновесие, — а то бесишь!
— А ты мне не завидуй, — ехидно ответил ему Эргенаш, — у меня крыльев нет, летать мне не дано, так что буду ползать по земле, получая удовольствие.
— Ага, — пропыхтел Сареф, — что-то, когда мы были в пустыне, ты не особо желал ходить босиком.
— Ну, ты сравнил, Сареф, — снисходительно ответил Эргенаш, — в пустыне песок злой, сухой, раскалённый, и он почти ничего не держит. А здесь — прибрежный, влажный, прохладный песочек. Такая красота. Так сразу и вспоминаю, как меня мама в детстве на реку брала. Приходим, я накупаюсь — и она начинает меня песком натирать. Я после этого на солнце блестел, как изумруд. Мама так и называли меня — Изумрудик.
— Здорово, — искренне сказал Сареф, заметив, что это в первый раз, когда Эргенаш рассказывал ему настолько личный момент из своей жизни, — и часто такое бывало?
— Да какое там, — махнул рукой Эргенаш, — с пяти лет уже вовсю по дому помогал, где умения хватало. С десяти меня уже соседи со своими мелкими на целый день оставляли. Ну а с двенадцати я уже работал наравне со взрослыми…
— Слушай, Сареф, — пропыхтел Махиас, — может, давай я обернусь драконом, да мы долетим в деревню за несколько минут? А эти песколюбы пусть идут себе, раз им так нравится.
— Боюсь, эльфы не оценят, если к ним залетит дракон. Особенно деревенские, эти наверняка впечатлительные. Так что безопаснее будет на своих двоих.
— Ого, смотрите, — Эмерс указал рукой, — там вроде песчаная коса вверх уходит. И деревья вроде тоже отступают. Может, там можно будет пройти без риска попасть в ядовитые заросли.
Сареф и остальные осторожно прошли наверх… и радостно убедились, что так оно и есть. Собственно, это и было причиной их мучений (кроме Эргенаша) на песке. Они все четверо были на этом материке впервые — и потому не стали соваться в дикие заросли, справедливо подозревая, что они могут быть ядовитыми. Так что лучше уж по песчаному берегу. Медленнее, зато безопаснее.
Наконец, они вышли на тропку, и Сареф был готов застонать от облегчения, настолько приятной чувствовалась твёрдая земля после трёх часов ковыляния по песку. Однако ещё через десять минут неожиданно подал голос Хим:
— Хозяин… тут недалеко за вами следит маленький эльфик. Если вы осторожно попытаетесь с ним заговорить — может быть, он отведёт вас в деревню?
— А откуда ты знаешь, что он там есть? — удивился Сареф.
— Понятия не имею, — хилереми сам говорил крайне удивлённо, — но откуда-то знаю.
— Ну, хорошо. И где он сидит?
— Вон в тех кустах, там, где фиолетовые цветы вокруг дерева вьются.
Сареф знаком велел остальным остановиться, после чего подошёл к кустам. Неожиданно он и сам уловил едва заметное шевеление.
— Эй, парень, — осторожно подал голос Сареф, — я знаю, что ты там. Выходи, мы тебе ничего не сделаем.
Кусты не отвечали. Помедлив секунд двадцать, чтобы эльфик успел прийти в себя от того, что его рассекретили, Сареф продолжил:
— Мы просто обычные путники, малыш, мы никому не хотим зла. Мы устали и проголодались, нам нужен кто-то, кто отвёл бы нас в деревню. Если ты отведёшь нас, — Сареф на мгновение вызвал Системный Инвентарь, — я дам тебе золотую монету.