28
Ноябрь. Месяц, когда в Дании проводится перепись населения. Каждый из жителей должен ответить на ряд вопросов. Для других это пустяк, но мистер Герберт Джонсон из Америки испуганно вздрагивает, когда Йенс Йенсен приносит ему анкету и просит заполнить ее тщательно и разборчивым почерком.
Новое осложнение, от которого у Джонсона сильно забилось сердце,
Приходится просить у хозяина разрешения воспользоваться его ручкой и чернилами. У самого Джонсона нет письменных принадлежностей. Он никому не пишет писем. Когда он принимается заполнять отдельные графы, рука у него дрожит, и почерк кажется искаженным, неестественным.
Долго раздумывает Джонсон, прежде чем вспоминает год своего рождения. Женат он, холост или вдов? Немало проходит времени, пока он, наконец, решает, как ему ответить. Сколько у него детей? Разумеется, детей у него нет.
Номер воинского билета? Достаточно написать: от военной службы освобожден. Местожительство в ноябре прошлого года? Небраска!
У других все это идет легко, как по маслу, но Джонсон побледнел и тяжело дышит. Теперь надо еще запомнить все написанное. Для следующего раза. Пожалуй, следовало бы сделать даже копию.
Он нервничает, расстроен и чувствует себя больным. В общем, получается так, словно сорокашестилетнему школьнику впервые приходится списывать у товарища сочинение или подчищать отметки в дневнике. Он еще никогда не занимался этим, а начинать слишком поздно. Он слишком долго ждал. Уж раз решил сделаться прогульщиком, не ходить в школу, так нечего было ждать до сорока шести лет.
Год и день рождения! (Пишите отчетливо!)
Год и день рождения? Ему сорок шесть лет. Значит, уже взрослый? А ведь еще так недавно он ходил в школу, в старое серое здание на площади Фриепладс. У дверей дежурил учитель, подстерегая опоздавших. По утрам торжественно пели: «Радостно взираем на день благословенный…» Ученики стояли в битком набитом зале. Пахло мокрой одеждой, бутербродами и ваксой. Все боялись первого и третьего уроков — свирепого математика и садиста–француза.
Всю дорогу в школу мальчик бежал, чтобы не опоздать. А когда приходила весна, когда кусты в Королевском саду покрывались нежной зеленью, благоухали лужайки, цвели деревья, свистели скворцы, у него являлось искушение не пойти в школу. И на бегу он думал о зеленых лугах, нивах и лесах. Он думал о людях, которые делают то, что хотят, и выбирают в жизни то направление, какое им нравится. Но он никогда не останавливался и бежал в школу, бросаясь прямо в ее пасть. Ему хотелось прогулять. Но он никогда не прогуливал.
А теперь он все–таки на это решился. Но не слишком ли поздно становиться прогульщиком в сорок шесть лет?
День и год рождения? Занятие?
Чего ради они интересуются его занятиями? Он просто вернулся из Америки и хочет пожить в этой местности. Он намерен жить на деньги, заработанные в Америке. Значит, он рантье.
Занятие: рантье.
Женат, холост, вдов?
Тут и думать нечего. Разумеется, холост. Ведь никогда в- жизни он не влюблялся. Будучи гимназистом, он раз увлекся продавщицей из киоска. Но то было ребячество. Пет, он не женат. Вспоминается ему, правда, одна дама, которая, если, можно так выразиться, заменила ему мать и распоряжалась, его особой, точно так же как и всем в доме. Она следила за тем, чтобы у него всегда было свежее белье, осматривала и вычищала его карманы, заказывала для него завтрак кухарке: «Яйцо всмятку, два ломтя белого хлеба и один ржаного-. Ничего другого он не ест». «Вот твой портфель, а вот чистый носовой платок. Не забудь его дома. Ну, а теперь иди, а то опоздаешь на службу». Или: «Обед на столе. Садись, все остынет. Вот еще кусочек мяса, ешь».
Он пишет: «Не женат».
Количество- детей моложе пятнадцати лет?
У него нет детей. Не женат — так какие же дети? Мистер Джонсон долго протирает очки грязным носовым платком. Он не привык носить очки. Впрочем, невелика польза от этих очков. Обыкновенное оконное стекло. Но лицо от них меняется до- неузнаваемости.
Он перечитывает анкету. Затем машет ею в воздухе, чтобы просохли чернила. Всю жизнь у него было под рукой пресспапье. А теперь нет даже кусочка промокательной бумаги.
К бланку приложен большой конверт. Мистер Джонсон складывает бумагу, сует ее в конверт и тщательно запечатывает. Уж не воображает ли он, что может сохранить написанное в тайне от Йенса Йенсена? Он забыл, вероятно, что Йенс Йенсен — официальное лицо, что он сидит в общинном совете и несет ответственность за правильное заполнение бланков переписи населения.
Джонсон выходит через низкую голубую калитку и сдает конверт в соседнее здание: «Вот пожалуйста; кажется, все в полном порядке».